Мы всё знаем о взлёте русской науки в начале ХХ века. О лучшей в мире системе русского высшего образования писал основатель факультета социологии Гарвардского университета Питирим Сорокин, отдавая ей предпочтение перед американской системой. Ильин много страниц посвятил тому, какой должна быть будущая – настоящая – русская наука. Будет ли? Мы тридцать лет блуждаем, «выбирая» исключительно между советским и западным… И до сих пор абсолютному большинству студентов-гуманитариев у нас куда больше известна, к примеру, работа В. Проппа о волшебной сказке (как же: её отметил «сам» Клод Леви-Стросс!), нежели рассуждения о духовном смысле русской сказки Ильина…

Ильин указал на расовую теорию и антицерковную борьбу как главные из пагубных установок Гитлера; в середине 1930-х он был сначала уволен немецкими национал-социалистами из Берлинского университета, а затем в 1938-м гестапо наложило запрет и на его печатные труды, запретив и публичные выступления, – пришлось бежать в нейтральную Швейцарию. Так что национал-социализм оказался для него отнюдь не слаще интернационал-социализма (в Советской России большевиками Ильин арестовывался шесть раз, прежде чем в 1922 году был выслан из страны – с оговоркой, что самовольное возвращение в пределы РСФСР карается высшей мерой наказания).

В ильинских «Наших задачах» много страниц посвящено искажению западными учёными образа исторической России, русских государей и их национальной политики, поразительно близкому советскому кривому зеркалу русской истории… Там же есть отдельный цикл «Что сулит миру расчленение России?» (это расчленение в ельцинское время затем и будет объявлено «нашей общей победой» со «свободным миром»). Он проницательно предрёк: «…будут слагаться новые, отпавшие или отчленённые государства», «Новые государства окажутся через несколько лет сателлитами соседних держав, иностранными колониями или «протекторатами».

Так отчего же для иных так непереносим Ильин? Или его друг Иван Шмелёв? Потому что они певцы не «царской», а вечной России. Той самой России, которая не только «загубила» превосходнейший марксистский «проект»-эксперимент, но и никак не отвечает декларируемым стандартам нынешнего малого времени.

Свою вершинную книгу «Лето Господне» Шмелёв создавал в тесном сотрудничестве с Ильиным, посвятил ему и его супруге. Там вся Россия – с её праздниками, радостями и скорбями. И в ней, и в том её образе, который бы желал видеть Ильин, мерцает образ соборной, православной России с её национальным идеалом, который имеет именование – святость (отсюда и «святая Русь»). Именно эта Россия Шмелёва и Ильина неприемлема для тех, кто на дух не переносит этот идеал, стремится заместить и трансформировать его во что-то иное, имеющее иные корни, нежели тысячелетняя русская православная традиция. Отсюда и нынешнее ожесточение «хозяев дискурса», направленное как на Ильина, так и на Шмелёва.

Вероника Крашенинникова, политолог, кандидат исторических наук
Был бы он за денацификацию?

В нашей реальности последнего десятилетия Иван Ильин постепенно занимал всё большее место. Религиозный философ, публицист, идеолог Белого движения и непримиримый противник советского строя был возведён на пьедестал одного из главных столпов современного российского консерватизма. На выставке «Россия – моя история», подготовленной епископом Тихоном (Шевкуновым) в 2016 году, портрет Ивана Ильина соседствовал с портретом президента нашей страны.

Иван Ильин выходец из дворянской семьи: его отец был крестником императора Александра II, мать – российская немка Каролина Луиза Швейкерт фон Штадион. Обучаясь в Московском университете на юридическом факультете, Ильин увлёкся философией, особенно немецкой: будучи, по словам современников, «русским немцем», он свободно читал на языке оригинала труды Канта и Гегеля.

Основной корпус своих работ – в особенности те, что часто цитируют ныне, – Иван Ильин создал после отбытия на «философском пароходе» в 1922 году в Германии и Швейцарии, куда переехал в 1938-м. С 1923 года Ильин работал профессором в Русском научном институте в Берлине при Министерстве иностранных дел Германии – в современной терминологии «мозговом центре» по России (тогда СССР). В октябре 1933 года, после прихода к власти Гитлера, Ильина повысили до поста заместителя директора, а сам институт весной 1934-го перешёл в Имперское министерство народного просвещения и пропаганды Йозефа Геббельса. Ещё раньше, в 1928–1930-х годах, Ильин печатался, согласно подписанным до­говорам, в антисемитском издательстве «Эккарт ферлаг» (его основателя Дитриха Эккарта историки НСДАП называли духовным отцом нацизма).

Движущей силой и мотивацией деятельности Ивана Ильина в Германии был радикальный антикоммунизм и антисоветизм – очень полезные тогдашним властям. После 1935 года работы Ильина выходят почти только на немецком, к русскому он возвращается лишь с 1947 года.

Однако было у Ильина и крупное расхождение с нацистской властью: в отношении Украины. К лету 1938 года от помощника Альфреда Розенберга – отметим, балтийского немца из Таллина, – тогда ответственного за воспитание в НСДАП, Ильин услышал о возможной военной аннексии Украины и её отлучении от СССР. Для имперского сознания Ильина и в рамках белоэмигрантской идеологии «за единую и неделимую Россию» Украина была безусловной частью России, а «малороссы суть ветвь единого, славянороссийского народа».

Примечательно, что после войны Иван Ильин пишет в статье «О расчленителях России» (1949): «Самостоятельная Украина неизбежно и быстро превратится в германскую колонию, и мы будем взяты немцами в клещи – с востока и с запада». Хотя в то время сама Германия разделена на западную и восточную части и угрозы не представляет. Естественно, Ильин видит реальность с позиции религиозного философа с белоэмигрантским менталитетом и не претендует на аналитическую точность.

Можно пофантазировать, как идеолог российского консерватизма воспринял бы сегодня денацификацию Украины. Возвращение киевских земель в рамки родины-империи он, конечно, приветствовал бы. Но его связи с нацистским Третьим рейхом, вероятно, помешали бы использовать такие термины и смыслы. О будущем России он, без сомнения, думал. Но и в 1948-м, когда Нюрнбергский трибунал дал однозначную оценку преступлениям Третьего рейха против человечности, Ильин в статье «О фашизме» подводил итог длинному ряду оправданий и аргументов так: «…фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру».

Сегодня, когда вопрос стоит не только об Украине, но и о крупных внутренних переменах в России в связи с разрывом с Западом, идеи Ильина приобретают несколько зловещее звучание. России предстоит побеждать в условиях XXI века, и белоэмигрантский идеолог из Третьего рейха – скорее часть проблемы, а не часть решения.