Представляем Вашему вниманию хорошую попытку анализа ситуации. Даже до прежде системно мыслящих доходят очевидные вещи.

Черты неофеодализма нынешнего политического режима в России были подмечены давно, изнутри Кремля, из недр ФСБ (статьи Виктора Черкесова, 1, 2), причем первым термин «неодворяне» произнес Николай Патрушев (КП). Тему также блестяще разрабатывает Симон Кордонский (1 и везде), а также Бессонова (раздаток), Вахитов и др, пишет Канал визионера.

Этот неофеодализм «воинов» конфликтует и симбиотически сожительствует с капитализмом «торговцев», который поначалу победил, подмяв под свои ценности и методы служилые потуги чекистов. Впрочем, после начала СВО борьба за доминирование двух системных мировоззрений внутри правящего класса возобновилась с новой силой, реванш пытается взять чекисткое неодворянство.

Гибридный характер режима очевиден. Но что эта сидящая на двух стульях химера, гибрид, в принципе лишена возможности «иметь потомство», меняться, строить и планировать, то есть не имеет и не может иметь образа будущего — это осознается ещё слабо. Но принимается как факт. Что это за «два российских стула»?

(Неофеодализм). Россия через религию и культуру считала системный код Византии, а не Западной Европы. Чтобы понять феодальную систему власти в России нужно смотреть на первоисточник, как на канон — на Восточную Римскую империю, а не Европу и не Российскую империю. Роль и функция царя-императора России идентична автократу/василевсу Византии, с его элементами священноначалия. И с пожизненным избранием: народом (четырьмя «партиями» ипподрома), сенатом (элитой) и армией (служащими), а не наследованием, как в европейских монархиях. В конкурентной борьбе за власть, в переворотах, с естественным отбором сильнейших, сияющая ромейская/греческая империя прожила тысячу лет, дольше любой другой. Жалкая Европа и рядом не стояла. Византия — прекрасный, глубокий первоисточник, в том числе права (античного), из которого можно черпать и черпать материал для строительства государственности.

(Псевдокапитализм). В России победил государственно-монополистический капитализм (ГМК), но победил он — не феодализм, а капитализм классический: торговый, корпоративный/промышленный (РСПП), цеховой/промысловый, и даже, в конце концов, финансовый. А ГМК, как известно, финальная стадия капитализма, загнивающая, тупиковая.

Ключевая проблема современной России — в ней победил класс-импотент, в историческом смысле: бюрократия, бюджетники. Классовый продукт взаимоистребительной конкуренции феодализма и капитализма. Внутри феодализма лежит кодекс воина, дворянская честь, универсальное мировоззрение касты кшатриев, с их жаждой власти, славы и подвига. Внутри капитализма зашиты правила буржуа, нормы касты вайшьев, с их преданностью созидательной идее пользы и практичности денег. Это два естественных строя общества, в котором «зашито» развитие — в своей парадигме (военной или экономической). Но чиновники не могут построить развивающегося государства и общества. Нет такой универсальной, естественной касты, как бюрократия. Чиновник — это просто функция, человек в чеховском футляре, в гоголевской шинели. Не призвание. Это просто государственная машина на холостом ходу, которая никуда не едет, ожидая приказа. Пока за руль верховной власти не сядет кто-то другой, с высокой целью за пределами воспроизводства и повторения, со своим смыслом жизни. Чиновник — евнух при власти, это в лучшем случае. В худшем — вор, когда остается без присмотра.

Природный капитализм в России умер. Сейчас в стране на фоне войны — последний всплеск неофеодализма. Воины, варлорды, бросают вызов уже не торговцам — бюрократии. Но шансов и у них нет. Их историческое время прошло (см.: демография). Хотя отправить в нокдаун разожравшуюся бюрократию они ещё могут. В момент, когда чиновники от очередного ошеломляющего удара отпустят вожжи, откроется окно возможностей для формирования в России нового гибрида, не холощенного, а плодовитого. Русские, прирожденные воины, могут сплавиться не с буржуа, не с чиновником, а с другой, актуальной для текущего этапа мировой истории кастой, в нечто доселе невиданное, сетевое.