Сбежавший из РФ после погрома химкинской администрации Пётр «Пит» Силаев, анархист, шафка, полуосетин-полукореец, после трёх месяцев, проведённых в польской тюрьме продолжает повествование о своих скитаниях по Европе
«Посмотри на Дональда. Теперь посмотри на Гуфи». Картинки закреплены в противоположных углах комнаты, мультяшные герои улыбаются мне со стен полицейского участка.
Я стою в наручниках и кручу головой перед фотоаппаратом. Попался. Лишенный пояса и шнурков, следую в одиночную камеру. Дверь захлопывается перед — носом, я ложусь на нары и закрываю глаза от прожектора, освещающего трехметровые апартаменты круглосуточно. На стене выгравировано: «Никогда не верь грузинам! Будь проклят Белосток!» Хайль Гитлер, наконец-то в Бухенвальде!
Теперь расскажу вам, как это делается. Допустим, вы оказались в незнакомом европейском городке без средств к существованию, документов и знания какого-либо языка, кроме родного. Провал? Ни в коем случае. Для начала нужно отломать дворник от машины. Разобрав его, внутри вы обнаружите гибкий стальной крючок — это первый шаг на пути к успеху. Потом вы идете в ближайший гипермаркет, следуете прямо в отдел «Зоотовары» и похищаете небольшие компактные аксессуары для чистки стенок аквариума — такие щеточки на магнитах. Берете их несколько штук, на пустыре раскалываете булыжником, и вуаля — у вас в руках стопка мощных плюс-минусов. Вы полностью экипированы.
В крупном магазине электроники теперь все будет зависеть только от вашей ловкости: под воздействием магнитной колбаски алармы расщелкиваются, как тыквенные семечки!
Стальной крючок пригодится вам в магазине дорогой одежды — дополнительные чипы обычно прячут за швами, иначе их не извлечешь. Если в торговый зал пускают с сумками, все становится еще проще: 4-5 слоев простой металлической фольги, наклеенной с внутренней стороны, позволят наполнить ее любыми товарами, даже не снимая алармы. Добычу легко сдать в ларек арабам за полцены — и гарантированные деньги у вас в кармане. Видите, как просто? Тысячи людей живут в Европе только этим, знаете ли.
Мы все — пятая колонна в европейском обществе. Паразиты? Нет, новая кровь, еретики-колонисты, ваше будущее. Мы самые хитрые, самые активные, самые бесстыжие, говорим на всех языках подряд, женимся на ваших женщинах ради документов, мы можем делать то, чего вы уже давно не можете. Политикам этого не остановить, вечные ценности под угрозой — ничего уже не поделаешь. В Марселе уже давно нет французов.
А еще можно красть на ура. Знаете, как это? Это значит, вы хватаете в магазине ноутбук, и — ура! — вниз по улице. Я закусывал консервами на лестнице собора, когда чья-то тень метнулась к моему рюкзаку. «Ура!» — араб уже сцапал его и собирался припустить, но оступился и полетел по ступенькам кубарем. «Пардон, мон ами!» — он ничуть не смущен. «Жюстис де Дю», — соглашаюсь я.
С фальшивыми американскими правами вместо удостоверения личности можно ездить в пригородных поездах, но нельзя лечиться. В Брюсселе уже холода, весь покрытый коркой гноя, я шатаюсь без приюта по улицам. На сквере растянули свои брезентовые палатки беженцы из Восточной Африки — они живут здесь годами, ожидая решения миграционного ведомства об их статусе. Пищат дети, коптят трубы буржуек — война! война! скоро будет война. В госпитале отказались меня принимать, социальная клиника не работает — я рухнул в приемной «Скорой помощи». «Мне нужна помощь. Девушка, это чума?» — «Нет, котик мой, это ветрянка. Теперь у тебя началась пневмония, тебе нужно держать ножки в тепле». НАТО убьет меня, если не убраться отсюда. Снова наперегонки с болезнью и контролерами я возвращаюсь в Амстердам.
На фасадах старинных домов вдоль каналов, почти под самой крышей, расположен специальный крюк. Это традиционный для Голландии способ подъема грузов на верхние этажи зданий — через окна. К крюку закрепляется система блоков, и мы с белорусами вручную тянем на пятый этаж стиральную машину — она раскачивается прямо у нас над головами. Наконец у меня есть работа. Отцепил чей-то велосипед от фонарного столба, заселился в помещение заброшенной автомастерской — жизнь потихоньку налаживалась.
Все испортил сыр. Мы подбирали его целыми ящиками с помоек после субботней ярмарки — множество элитных сортов, названий которых не запомнить. Это была вспышка роскоши, единственное — необходимо было отсортировать гнилые огрызки от съедобных. Здесь меня и поджидала неудача. Со дна коробки я достал почти целый, аккуратненький кругляшок ароматного сырка — он содержал в себе нечто серо-зеленое. Невозможно было понять, благородная это плесень или помойная, но, полагаясь на чутье, я решил, что есть это можно. И не ошибся — кусок за куском он растаял у меня во рту, а неладно я себя почувствовал только к ночи. Адрес дежурной аптеки мне был неизвестен, у моих соседей по автомастерской не оказалось никаких медикаментов, кроме наркотиков. Я отказался от идеи занюхать серенький кокаин и попросил хотя бы антибиотиков. Мне дали несколько таблеток на выбор — все они были без упаковок. Я выбрал ту, что смотрела на меня, и был не прав.
