Сочетание 2CP и диареи сломало меня в ту ночь. Мало того, что стены атаковали, — я очнулся в настоящем аду. Это была моя жизнь, я окинул ее взглядом в отчаянии и понял, что ничто в ней не вызывает у меня чувства, отличного от отвращения. 25 лет пролетели без стыда и совести; ничего не достигнув, я растерял последнее. Человек мира, но какого — самого лучшего из миров? Определенно нет.
Когда-то очень давно, еще в нежные годы отрочества, я впервые попал под милицейскую раздачу, и меня должны были отправить куда надо. К счастью, я был малолетним, и меня не заключили под стражу на время следствия, отпустили гулять до вызова. На следующий день я проснулся, почистил зубы и пошел в школу, как обычно. Было лето и тепло, я шел по улице и внезапно почувствовал дикое желание убежать. Это было хаотическое, животное чувство, которое испытывает заяц, только почуяв в лесном воздухе легкий одор лисы. Мне хотелось одним махом перемахнуть через кусты, перебежать через проезжую часть, выскочить на бульвары и понестись в далекое пространство. Это чувство не покинуло меня уже никогда потом, спасало меня множество раз, а теперь разорвалось водородной бомбой во мне, оставив после себя выжженное поле. «Клетка» и «Бежать» — два радиоактивных обломка, единственное, что осталось в моей голове. Я потерял сознание и побежал.
«А почему мы едем без музыки — вот у меня в бардачке есть какой-то диск с русской музыкой, раз ты русский. Да, вот этот, поставь его. Заодно расскажешь мне, о чем они поют».
Я сдуваю с неподписанной болванки пыль, кладу ее в прорезь проигрывателя, и по кабине дальнобойщика начинает звенеть детский голос: «Я узнал, что у меня есть огромная семья: и травинка, и лесок, в поле — каждый колосок…». «Полковнику никто не пишет…» — мы въезжаем на территорию Республики Польской.
В Познани я, как обычно, останавливаюсь в заросшем полесском пионерлагере. Это сквот «Розбрат» — начало и конец всех моих путешествий. На следующий день рано утром мы все, сорок человек, выезжаем на автобусе в Варшаву. Мои друзья погнали меня на ежегодный бал-маскарад в столице: День независимости Речи Посполитой. Традиционно в этот праздник там проходит самый большой нацистский марш в Европе — сыны Адольфа съезжаются отовсюду, чтобы на несколько часов ощутить былую мощь рейха. Ведь 10 ноября — это одновременно и «Хрустальная ночь», как известно. Достаточно странное совпадение.
Разумеется, туда же стягиваются левые и анархисты со всех концов Польши. Ежегодная забава заключается в том, что они пытаются блокировать путь колонны правых: успех сопутствует то одной, то другой стороне, но все неизменно заканчивается слезоточивым газом. Явившись к месту событий, я был впечатлен — нацистов собралась уже целая площадь, и выглядели они гораздо качественнее, чем их российские коллеги. Многие из них были совершенно невиданных размеров. В их руках реют гордые штандарты, в гуще красно-белых флагов я замечаю даже один жовто-блакитний — восточные соратники тоже здесь! Полиции всех видов очень много, все ждут, когда часы на ратуше пробьют к началу карнавала.
Внезапно со стороны крепостной стены слышатся дружные крики мужчин: еще одна толпа национал-социалистов зашла к нам с тыла и уже несется на наши импровизированные кордоны. Это хулиганы «Легии», местного футбольного клуба; в первых рядах бритые люди, годящиеся мне в отцы. Полиция оказалась не готова, анархисты — тоже. Наш кордон был самый малочисленный из трех расположенных по периметру площади. Летят бутылки и файеры, парни хватают что попало — я щелкаю фотоаппаратом. Полюбуйтесь, дорогие обыватели, как нас колотят.
«Курва-мать!» Пузатый дядя-нацист пытается выхватить у меня камеру. На самом интересном месте!
На поле выходит серо-зеленая команда, теперь получают все. Спешат смешные аквалангисты — ребята с баллонами слезоточивого газа за плечами. Из толпы анархистов летит кусок брусчатки и попадает одному из них прямо по каске — гол! Вязалово, сирены, овчарки, ментавры (конная полиция) — две толпы оттесняют в разные стороны. Новые и новые волны ОМОНа, меня пытаются закрутить. «Пресс! Аусвайс! Чубайс!» — выкрикивая заклятия, я ухожу в переулки.
И куда подевались все мои друзья? Уже прошел весь старый город, заплутал на перекрестках — все абоненты недоступны. Никогда мне не нравилась Варшава. Чуть отойдешь от центра — и начинается какое-то Свиблово: бесконечные серые коробки и ночники-магазины. Повздорить у ночника с усачами или подраться со спортсменами — этого только не хватало. Но мне повезет, обязательно повезет, конечно, как всегда.
Я направляюсь в магазин. «Пан, почекай! — передо мной двое полицейских. — Ваши документы». — «Да ладно тебе, я сам милиционер».
Бетонный мешок два на четыре, и софит в глаза. Подведем итоги: недалеко же я убежал. На железной двери нацарапано: «Мама», «Донецк», «Ереван», «Грозный», «15 Молсовхоз».
Источник: openspace.ru
В предыдущих сериях:
Сбежавший из РФ Пётр «Пит» Силаев объявился в Европах
Сбежавший из РФ Пётр «Пит» Силаев продолжает шляться по Европе
