Вспоминается бородатый анекдот советского времени. В начале 60-х годов маленький мальчик пишет Хрущеву: «У нас в магазине нет сахара и манной крупы, и мама не может сварить мне кашу. Папа говорит – это все потому, что Хрущев запустил не только спутник, но и сельское хозяйство». Вскоре приходит ответ: «Твой папа скоро узнает, что в нашей стране сажают не только кукурузу, но и болтунов».
Во время хрущевской кукурузной кампании из магазинов исчезли сахар, масло, молоко, манная крупа и даже белый хлеб
Армия «несогласных»
Разные СМИ уже много раз писали о 58-й статье «сталинского» Уголовного кодекса, по которой любой советский гражданин мог оказаться в «местах не столь отдаленных» всего лишь за «нехорошие» слова по поводу государственного строя в СССР или коммунистической идеологии. Только после смерти Сталина и прихода к власти Хрущева началась работа над новым Уголовным кодексом РСФСР, который вступил в действие 1 января 1961 года.
Однако отмена 58-й статьи вовсе не означала, что в страну наконец-то пришла долгожданная свобода слова, когда каждый мог говорить и писать все, что ему хотелось. Оказалось, что и в новом УК, как и в прежние времена, сохранились правовые нормы, позволяющие властям карать всякого, кто «неправильно» высказывался в отношении существующих в Союзе порядков. Для излишне разговорчивых граждан в кодексе были приготовлены две «политические» статьи: ст. 64 (измена Родине) и ст. 70 (антисоветская агитация и пропаганда). На Западе же таких людей называли советскими диссидентами (от латинского слова dissidens – несогласный).
Впрочем, вскоре властям стало ясно, что несогласие с существующим строем тоже бывает разным. Поэтому в 1966 году к названным выше статьям УК РСФСР добавилась еще и ст. 190-1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй). По ней в колонию мог попасть практически любой житель СССР.
Конечно же, больше всего люди страдали из-за своей необдуманной болтовни, точнее «за опрометчивые высказывания антисоветского характера». При разработке таких уголовных дел органы широко использовали информацию о подозреваемом, собранную со слов соседей, сослуживцев, знакомых и так далее.
Письма издалека
Архив Самарского областного суда по сей день хранит уникальные документы хрущевской поры, из которых видно, как легко было полвека назад стать антисоветчиком.
Старожилы областного центра наверняка помнят, как в самый разгар хрущевской кампании по освоению целины и увеличению посевов кукурузы из торговой сети вдруг стали исчезать самые обычные продукты питания. Тогда в разряд дефицита попали сахар, масло, молоко, колбаса, детская манная крупа и даже белый хлеб.
Некоторые куйбышевцы, вдохновленные развенчанием сталинского культа личности, стали писать по этому поводу жалобы в партийные и советские органы. Кое-кто из авторов писем настолько осмелел, что прямо обвинил в продовольственном кризисе не кого-нибудь, а самого Никиту Сергеевича, который, по слухам, просто мстил нашему городу за срыв митинга с его участием в августе 1958 года на площади Куйбышева. Партийные и советские органы тут же отреагировали на эти «сигналы» граждан – правда, весьма своеобразно.
Так, в 1962 году в Куйбышевском областном суде слушалось уголовное дело по обвинению по ст. 70 УК РСФСР 40-летнего слесаря металлургического завода Алексея Голика. Его обвиняли в распространении клеветы в отношении руководителей ЦК КПСС, советского правительства и проводимой ими политики. Из материалов уголовного дела видно, что свои мысли на этот счет Голик оформил в виде нескольких рукописных листовок. При этом одну из них, как сказано в обвинительном заключении, «он оставил в меню ресторана «Восток» в Куйбышеве, вторую отправил по почте в редакцию газеты «Волжская коммуна», а третью хранил у себя в квартире, где она и была обнаружена при обыске». В итоге за неполиткорректные, и к тому же письменные высказывания в адрес лидера КПСС куйбышевский слесарь получил два года лишения свободы в колонии строгого режима.
В феврале 1964 года, то есть всего за восемь месяцев до отставки Хрущева, областной суд рассмотрел другое уголовное дело по той же ст. 70 УК РСФСР. На этот раз на скамье подсудимых оказался бригадир калильщиков 4-го ГПЗ 38-летний Анатолий Кляузов. Ему предъявили обвинение в том, что он написал и отправил по почте анонимное письмо в ЦК КПСС, в котором подверг критике работу Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР Никиты Хрущева… угрожал совершением в стране новой революции и клеветал на советскую действительность. В ходе следствия и суда Кляузов признал себя виновным и рассказал, что «письма он писал во время затруднений со снабжением населения города продовольственными товарами». После такого признания суд, учитывая раскаяние подсудимого, приговорил его к одному году лишения свободы.
В общей же сложности в течение 1962-1964 годов по 70-й статье УК РСФСР с аналогичными обвинениями Куйбышевским областным судом было приговорено к различным срокам больше десятка человек. Среди них оказались люди из самых разных социальных слоев – например, грузчик молочного комбината Алексей Круглов, пенсионерка Елена Рябинская, токарь Волжской ГЭС им. Ленина Николай Галанин, инспектор по кадрам строительного треста № 24 Петр Крикун и другие. Все они, что называется, на собственной шкуре смогли ощутить, как советское законодательство и судебная система в те годы понимали выражение «свобода слова».
«Политические» татуировки
Некоторые из уголовных дел того времени ныне можно было бы назвать курьезными, если бы за ними не стояли судьбы конкретных людей. Оказывается, в 60-70-е годы можно было схлопотать обвинение в антисоветчине всего лишь за нанесение на тело татуировок. Некоторые подробности таких дел для нас сохранили ранее закрытые судебные архивы.
Накануне 100-летия со дня рождения Владимира Ленина, которое отмечалось в 1970 году, во многих местах лишения свободы произошел заметный всплеск политической преступности. Как встречали ленинский юбилей в заключении, мы сейчас знаем по повести Сергея Довлатова «Зона» и по фильму «Комедия строгого режима». При этом некоторые зеки тогда даже протестовали, пытаясь прекратить юбилейную вакханалию, причем весьма своеобразным способом.
В ШИЗО куйбышевской ИТК-10 строгого режима сидели пятеро зеков, водворенные сюда за различные проступки. Все они не хотели встречать 100-летие вождя «трудовыми подвигами», а наоборот, в знак протеста собирались отказаться от работы. А чтобы контролерам изолятора сразу было видно, что они протестуют, заключенные решили сделать себе наколки… на лбу. Операцию произвел Сергей Сусанин, давно освоивший профессию тату-мастера. В итоге на лбах его сокамерников Зинина, Нефедова и Рогизного красовались надписи «Раб КПСС», обрамленные изображением колючей проволоки. Осужденному Вегерю автор сделал такую же наколку на груди, а сам Сусанин попросил сделать ему на лбу надпись «Раб Брежнева».
На следующее утро всех пятерых тюремных диссидентов отправили в медицинское спецучреждение для осужденных. Здесь местные хирурги быстро убрали с зековских лбов все аполитичные надписи. А вскоре решением областного суда Сергей Сусанин, Виктор Рогизной, Геннадий Зинин, Юрий Нефедов и Петр Вегерь были признаны виновными в совершении преступления по ст.190-1 УК РСФСР. Каждому из них к имеющемуся сроку добавили еще по полтора года строгого режима.
В том юбилейном году «политические» надписи и рисунки на тело накалывали не только обитатели мужских колоний, но и женщины-заключенные. В частности, тогда коллегия Куйбышевского облсуда слушала дело 21-летней Галины Бакуловой. В свои годы она уже была трижды судима, и всегда по одной и той же причине – за злостное хулиганство. Но во время переезда из Брянской области в женскую ИТК-15 нашего региона Бакулова прямо в «столыпинском» вагоне по примеру зеков-мужчин тоже решила «отметить» 100-летие со дня рождения вождя, и нанесла себе на тело сразу пять татуировок. Все они, согласно заключению экспертизы, впоследствии были признаны антисоветскими.
На левом бедре заключенной красовалась наколка в виде пятиконечной звезды из колючей проволоки, внутри которой красовалась надпись «Рабыня КПСС». На правом бедре она выколола карту СССР, внутри которой был помещен ленинский портрет с «чертовскими» рожками и клыками, а также надпись «Большая зона коммунизма». На ее правом колене тюремные врачи увидели многоугольную звезду, а в ее центре – фашистскую свастику. Такой же рисунок Бакулова нанесла себе еще и на правое предплечье, а также на ладонь правой руки. После этого врачи спецмедчасти в течение полутора месяцев сводили с девичьего тела крамольные наколки. А потом состоялся суд, который к неотбытому сроку заключения добавил Бакуловой еще два года лишения свободы по ст. 190-1 УК РСФСР.
В том же году и по той же статье в облсуде рассматривалось уголовное дело 23-летнего заключенного Юрия Соколова, который находился в колонии за кражу и сопротивление работнику милиции. Мало того, что подсудимый нанес себе на руку татуировку «Раб КПСС», так он еще и написал листовку, где призывал других заключенных отказываться от любой работы в пользу коммунистического режима, а Ленина называл «жидомасоном» и «основателем лагеря социализма». В дополнение ко всему выяснилось, что Соколов… изучал немецкий язык и даже собирал сведения по истории гитлеровской армии.
Все эти факты следствие и суд сочли пропагандой фашистской идеологии. В итоге за свою нелюбовь к вождю коммунистической партии и за воспевание фашизма Юрию Соколову по ст. 190-1 УК РСФСР к уже имеющемуся сроку прибавили еще три года лишения свободы.
Источник: Волжская Коммуна
