Когда-то среди нас были Люди. В октябре 1993-го ельциноиды их всех перебили, потому что мы зассали прийти на помощь. Так что да, мы — трусливые бараны.
Но. Осознание сего неприятного факта помогает нам «выдавливать из себя раба по капле», развиваться и закалять характер.
Наши предки вручили нам великую Страну, а мы её просрали. И по факту все мы даже не бараны, а просто @баные овцы. Потому что наша Страна погибла, а мы, дававшие присягу защищать её «до последней капли крови», всё ещё живы
Как распределяется ответственность?
Почему все происходит так жестко? Что за контекст?
Почему Вы считаете, что все должно быть так серьезно, какова действительная мера этой серьезности?
Ну что же, нужные слова произнесены. И это, пожалуй, самые важные слова в рамках рассматриваемого дискурса. Поэтому буду предельно серьёзен.
Вы упомянули римское право с христианством и, по-видимому, ждёте от меня не менее витиеватых логических конструктов.
Так вот: их не будет. Потому что слова – они всегда чужие. Это – фантик, в который завёрнута чужая воля (и, добавлю, чужой обман). Поэтому поймайте себя на ощущении. Оно – только Ваше, и оно Вас не обманет. И если Вы попытаетесь задать Ваш вопрос самому себе, то ощутите, что всё предельно просто, понятно и на поверхности:
Мы — всегда в ответе за свою стаю. Даже за те её действия, которые произошли сотни лет назад. Мы извлекаем пользу из заработанных нашей стаей ништяков, и расплачиваемся за её косяки. Независимо от своей личной к этому причастности/непричастности.
Сегодня, глядя в собственное окошко, я ловлю себя на ощущении, что наши деды с бессильным матом ворочаются в гробах. Они в свое время смогли зубами выгрызть для нас право на жизнь, ну а мы – что ж, сами видите, чего смогли достичь мы. Мы сумели просрать великую Страну, оставленную нам Победителями. Мы позволили втоптать в гавно всё, что было им дорого, всё, за что они сполна расплатились своей кровью. Мы умудрились предать и продать абсолютно всё, что нам оставили – от памяти наших предков до будущего наших детей.
Так получилось, что мы сами оказались полным гавном.
А такие косяки смываются только кровью.
Я не знаю, повезло мне или нет, но начало расплаты я наблюдал даже не из первого ряда, а из участвующей на сцене массовки. Просто потому, что родился и вырос в Чечне (ст. Шелковская). Я видел колонны автобусов, к которым из-за смрада нельзя было подойти на сто метров, потому что они были набиты телами зарезанных русских. Я видел женщин, ровненько распиленных вдоль бензопилой, детишек, насаженных на столбы от дорожных знаков, художественно намотанные на забор кишки. Нас, русских, вычистили с собственной земли, как грязь из-под ногтей. И это был 1992 год — до «первой чеченской» оставалось ещё два с половиной года.
А мы уже тогда начали платить за косяки своей стаи. И продолжаем платить до сих пор – и кровью, и деньгами, и нерождёнными детьми.