Беспрецедентный теракт в Норвегии, совершенный правым экстремистом Брейвиком, получил широкий общественный резонанс в большинстве стран Европы. Не стала исключением и Бельгия, тем более что Брейвик указал на наличие единомышленников в этой стране. Ряд проблем, пока еще недостаточно широко обсуждаемых и анализируемых в бельгийском обществе, становится все более очевидными. Все более остро встает вопрос о масштабах иммиграции, в частности, из мусульманских стран, месте и перспективах развития мусульманской диаспоры в стране, о реакции общественного мнения на ее количественный рост и соответственное усиление ее роли во всех сферах жизни.
В своем интервью газете «Ла Либр Бельжик» Генеральный директор бельгийской службы безопасности «Сюртэ» Алэн Винантс, комментируя норвежские события, заявил, что уже в течение нескольких лет процесс правой радикализации общества (бельгийского) представляет собой вызов общественной стабильности[1]. В частности, он отметил новую тенденцию в этом явлении, а именно акцент, делаемый правыми радикалами не только на тему иммиграции, но и на активизирующийся (по их мнению) процесс исламизации общества. Связывая напрямую исламский терроризм и мусульманское сообщество, экстремисты организуют различные выступления, начиная co сбора подписей против строительства мечетей и манифестаций до международных съездов.
Активизация праворадикальных партий и течений в последнее время отмечается в большинстве европейских стран — Франции (Национальный Фронт), Италии (Северная Лига), Швеции (Демократическая партия), Нидерландах (Партия Свободы), Швейцарии (Народная партия), Австрии (Партия Свободы), Бельгии (Фламандский интерес и его преемник — Фламандский национальный альянс). Как отмечают многие политологи, общим местом в их идеологии, способствующим росту популярности у избирателей, является антииммиграционная и, в частности, антиисламская пропаганда. Государственные деятели, стоящие во главе крупнейших государств — Германии и Франции — стали допускать в своих выступлениях высказывания, идущие вразрез с традиционной европейской толерантностью и политкорректностью. Референдум о запрете строительства минаретов в Швейцарии, принятие законов, запрещающих ношение хиджаба (мусульманского платка), во Франции и Бельгии — все это, несомненно, свидетельствует о росте исламофобских настроений в Западной Европе. По словам Еврокомиссара по внутренним делам Сесилии Малстрем, «обвинять ислам и иммиграцию во всех внутренних проблемах стало рядовым явлением» [2].
В Бельгии ислам входит в число семи официально признаваемых государством религий, начиная с 1974 г. (к ним относятся католичество, протестантизм, англиканская церковь, иудаизм, православие. Седьмой является светская гуманитарная философия). Это означает финансирование из госбюджета зарплат религиозных деятелей и преподавателей, содержания курсов и школ (в 2010 г. размер субсидий составил 450 тыс.евро или менее 1% от всего объема государственного финансирования на религиозные нужды), введение (с 2004 г.) официальной процедуры признания мечетей и молельных домов. С 1998 г. существует Исполнительный комитет мусульман Бельгии.
По численности приверженцев, ислам является второй по значению религией страны. До недавнего времени, согласно приводимым в прессе и научных работах данным, до 4% бельгийского населения являлись мусульманами (необходимо заметить, что в Бельгии государственные органы не имеют право собирать сведения о религиозной и национальной принадлежности граждан в ходе различных переписей и социальных опросов). В конце 2010 г. в СМИ появились публикации, посвященные исследованиям фламандского социолога Яна Хертогена, согласно которым численность бельгийских мусульман оценивается примерно в 624 тыс. чел., что составляет 5,8% населения страны [3]. Эти цифры ставят Бельгию впереди Франции и Швейцарии, где доля мусульманского населения равна 5,7%, а также Голландии (5,5%). Надо отметить, что оценки Хертогена являются довольно приблизительными — основываясь на количестве проживающих в Бельгии выходцев из стран с сильным влиянием ислама, ученый применил коэффициенты, выявленные в ходе обследований, проведенных в Германии. Согласно их результатам, доля мусульман среди турок и марокканцев составляет более 70%, среди албанцев и иранцев — 38% и т.д. Вместе с тем, аналогичные данные о доле мусульманского населения в Бельгии (6%) приводит и PewResearchCenter [4] (Американская неправительственная организация, занимающаяся аналитическими исследованиями в области социальных проблем и проводящая обследования и опросы общественного мнения по всему миру (http://www.pewresearch.org/).
Мусульманское сообщество включает в себя как недавних иммигрантов, официально проживающих на территории Бельгии, так и нелегальных мигрантов (общая численность последних, прибывающих из различных стран, оценивается в 20-50 тыс.в год), а также лиц, обращающихся за получением политического убежища (их количество заметно возрастает в периоды вооруженных конфликтов в том или ином регионе. В частности, с момента начала «арабской весны» увеличился поток беженцев из Северной Африки). Но, конечно, основную массу (около 85%) составляют натурализованные (получившие бельгийское гражданство) мусульмане, а также их потомки в первом и втором поколениях (их численность не поддается точному подсчету, поскольку натурализованные иностранцы учитываются статистикой как бельгийцы).
За период 1945-2000 гг. 45% прироста населения Бельгии было обеспечено за счет миграции. В 2010г. население страны увеличилось на 78,5 тыс. чел. При показателе прироста населения, равном 0,72%, сальдо миграций составило 0,52%. Т.е. две трети прироста бельгийского населения произошло за счет миграции [5]. Поскольку рождаемость у иммигрантов первого поколения заметно выше (особенно среди выходцев из Северной и Экваториальной Африки), чем среди коренных бельгийцев, то и естественный прирост населения в стране во многом происходит за счет вклада мигрантов.
Рабочая иммиграция из исламского мира в Бельгию наблюдалась фактически с начала ХХ в., однако наиболее массовой она стала в 60-х — начале 70-х гг., когда были заключены соглашения с Марокко, Турцией, Алжиром и Тунисом, регулирующие приток рабочей силы из этих стран. И хотя затем были введены ограничения на въезд рабочих в Бельгию, иммиграция продолжалась в больших масштабах по линии воссоединения семей. Заметный всплеск миграции произошел в период 1985-2005гг., когда численность иммигрантов практически удвоилась. Наиболее многочисленную часть мусульманской диаспоры в настоящее время составляют марокканцы. На втором месте — выходцы из Турции. Далее в убывающем порядке следуют приезжие из Алжира, Туниса, Боснии и Герцеговины, Пакистана, Ливана, Ирана, Сирии, Египта, других мусульманских стран. На данный момент в Бельгии проживает более 10 тыс. бывших российских мусульман, преимущественно из Чечни.
Одна из главных демографических характеристик мусульманского населения Бельгии – большой удельный вес молодежи. Так, до 35% марокканцев и турок — моложе 18 лет. В Брюсселе четвертая часть лиц в возрастной категории до 20 лет являются мусульманами. [6].
Что касается географического распределения мусульманского населения, то оно преимущественно сосредоточено в городах Льеж, Шарлеруа (в прошлом основные центры угольной и металлургической промышленности), Антверпен (крупнейший портовый город) и Брюссель. В Брюсселе проживает более половины марокканцев, также большие марокканские общины есть в Антверпене, Льеже, Шарлеруа, провинциях Лимбург и Восточная Фландрия. Около 50% турецкого населения сосредоточено во Фландрии (провинциях Лимбург, Восточная Фландрия, Антверпене), примерно четверть — в Валлонии (Шарлеруа, Монсе, Лувьере, Льеже), остальные живут в Брюсселе. Внутри городов мусульмане, как правило, сосредоточены в отдельных кварталах по этническому признаку. Так, если в Брюсселе, по оценкам Я.Хертогена, мусульмане составляют в среднем 22% населения, то в отдельных кварталах их удельный вес увеличивается до 49% (Сент-Жосс), 39% (Моленбек), 38% (Шаербек). В основном, это сравнительно бедные коммуны, расположенные в центре, на северо-востоке и северо-западе города. Чем более многочисленны проживающие компактно мусульманские сообщества и чем выше их удельный вес в общем населении, тем менее склонны они к поддержанию разного рода социальных, культурных и бытовых контактов с остальным населением коммуны, что часто является причиной появления различных форм враждебности и дискриминации как с той, так и с другой стороны.