Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал – молись!
А. Блок

Уходящий 2011 год свои главные итоги для нас, русских, приберег под финал, зато продемонстрировал их очень ярко. Можно сказать, это был год надежд и тревог. Но пока не понятно, стал он преддверием в светлый день или беспросветную ночь. Весы колеблются. Есть ощущение, что мы на пороге больших перемен, но к худшему или к лучшему – станет ясно разве что через полгода. Это будет напрямую зависеть от того, состоится или нет та протестная революция, которая, по мнению многих наблюдателей, началась на площадях Москвы. То «восстание масс», к которому периодически призывали, в том числе, отдельные деятели Русского движения (характерно, что их-то как раз и не видать на трибунах).

Мое отношение к происходящему предельно четко. Как историк я знаю, что каждая последующая революция всегда была для России и русского народа разрушительней и страшней предыдущей, оборачивалась все большими жертвами, все дальше отбрасывая нас от мира, процветания и стабильности – к варварству, разрухе, жестокости, хаосу, смерти. Каждый раз гибли миллионы русских людей, и не самых худших, ни в чем не повинных. Каждый раз мы опускались ступенью все ниже и ниже в мире нравственности и жизненного устройства. А поднимались затем на новую ступень благоустроенности все большими трудами и усилиями, надрывая жилы. Поднимались, чтобы снова рухнуть вниз в результате очередной революции, которая совершается, чтобы разрушить старый мир «до основанья, а затем…». Так было в 1917, так было в 1991…

Повторим ли мы вновь этот нехитрый трюк, закрепим ли смертоносный алгоритм? Минувшее двадцатилетие, казалось, должно было бы вразумить нас, заставить восчувствовать всю тяжесть проклятия «жизни в эпоху перемен» и возненавидеть тех, кто эти перемены готовит и форсирует. Ан, нет!

Оказалось, что за эти двадцать лет выросло новое поколение, для которого всегда было нормой то, что нам кажется пределом падения. Поколение, во-первых, ничего не боящееся, искренне и наивно полагающее, что хуже не будет. Потому что оно жило лишь в условиях непрерывно улучшающегося, помаленьку стабилизирующегося бытия, оно не видело, не помнит обвала жизни, ее полного крушения. Поколение, не знающее чувства открывшейся под ногами пропасти, когда надо все начинать с нуля, и неизвестно, чем завтра кормить детей. А во-вторых, поколение попросту непуганое, не сознающее судьбоносных угроз и вызовов наших дней. Эти молодые самоуверенные и жизнерадостные люди не понимают ни того, что наш народ потерял с 1991 года, ни того, из какого дерьма и с каким трудом мы выбираемся, ни того, в какое дерьмо легко можем влипнуть снова. Воздух «свободы» пьянит их, перебивая запах фекалий.

Сегодня этот горючий материал, разумеется, не думает о последствиях своего поведения. Сегодня юное поколение яростно самоутверждается в жизни и политике, заявляя о себе в вечном противостоянии отцов и детей. Ясно, что призрак подтасовок на выборах, возмущение фальсификацией – идеальный предлог, чтобы качнуть ситуацию в стране. И что же удивительного, если находятся деятели постарше и поопытней, матерые политиканы, эксплуатирующие честный, искренний порыв к справедливости и свободе молодых, простых и чистосердечных людей, в основном русских. Которые, как обычно, спохватятся, когда будет уже необратимо поздно.

Я считаю своим долгом обратиться к ним с объяснением сложившейся ситуации, чтобы итоги 2011 года не стали для нас роковыми и необратимыми. В противном случае 2012 год будет годом не «русской революции», а того самого Апокалипсиса, который нам прочат пророки и гадатели.

Ведь нам, как и прежде, не нужны великие потрясения.
Нам нужна великая Россия.
Русская страна – для русских и по-русски.

В этой связи особенно хочется обратиться к русско-националистической составляющей этой митинговой стихии. Есть ли у русских националистов, ввязавшихся в то, что некоторым из них представляется «национальной революцией», ясное понимание своих целей и задач, своих планов? Судя по выступлениям на митингах – нет.

Главное впечатление: вся кампания проходит почти исключительно на негативе, на отрицании, на криках «Долой!», «В отставку!» и «Хватит!». Ничего позитивного, созидательного, кроме требования свободы политзаключенным, не заявлено. Даже главный слоган Русского Марша, внесенный в его декларацию: «Даешь Русское национальное государство!» не удалось вписать в повестку дня митинга.

Детский сад, в общем. Дело тут не в личностях, все хороши одинаково.

Мне говорят, что ораторы от русско-националистического крыла должны были сдерживать себя, чтобы не оттолкнуть и не раздражить союзников. Ведь там были и представители либеральных движений, например, «Солидарности», и левые, и даже либертарианцы (защитники прав геев, лесбиянок, наркоманов), анархисты, «Демократический выбор» и Пиратская партия. Драгоценный резерв протестного движения.

Но сдержанность не пошла на пользу русским ораторам. Как подметил Алексей Поликовский («Новая газета»), когда со сцены Владимир Тор попытался заговорить о национальном русском государстве, «крошечная бабушка рядом со мной — фиолетовое пальтецо, серый беретик, детские ботинки — вдруг быстрым движением перевернула картонку, висевшую у нее на веревке на груди. Что там было написано раньше, я не заметил, а сейчас у бабушки на ее картонке-перевертыше стояло: “Фашизм не пройдет!” И она так же быстро бросила на меня строгий взгляд, и я успел увидеть седую прядь, выбившуюся из-под беретика, и морщинистое, старое, но живое лицо с очень внимательными глазами». Поистине, коня и трепетную лань не запряжешь в одну телегу. И таких «бабушек» разного пола и возраста были многие тысячи. А когда три человека с имперским флагом вылезли на помост для телевидения и стали скандировать «Россия будет свободной!», то полиция через несколько минут прогнала их с помоста. Полно и других примеров, говорящих о том, что продвинуть русский дискурс в протестные массы, перевербовать их в целом не удалось.

Однако если у вас как участника совместного мероприятия нет своей четко выраженной и привлекательной для масс программы, ясных и больших целей и задач, это значит, что в меру своего понимания вы будете работать на себя, а в меру непонимания – на других.

Что, на мой взгляд, пока и получается.

Напомню, как это у нас уже бывало.