В годы войны Румыния приняла участие в агрессии против СССР, ее войска вместе с немецкой армией дошли до Сталинграда и предгорий Кавказа, а румынская администрация «управляла» оккупированными территориями Молдавии и областей Украины к западу от Южного Буга. Свержение 23 августа 1944 г. фашистской диктатуры в Румынии не означало, что страна будет освобождена от ответственности за содеянное при прежнем режиме. Соглашение о перемирии между Румынией и Антигитлеровской коалицией, подписанное 12 сентября 1944 г. в Москве, включало пункт о наказании румынских военных преступников.
Бухаресту была предоставлена возможность провести денацификацию румынского общества собственными силами. Преследование военных преступников представляло собой не только акт справедливого возмездия. Оно являлось условием антифашистского сплочения населения самой Румынии и мобилизации сил страны на разгром гитлеровской Германии и нилашистской Венгрии, державшей под своим контролем румынскую Трансильванию.Вопрос заключался в том, смогут ли демократические, подлинно патриотические силы Румынии реализовать эту возможность.
Румынские военные преступники: попытка персонификации
Кого, собственно, следовало признать военными преступниками? Румынскими войсками, с конца августа 1944 г. сражающимися плечом к плечу с частями Красной Армии, командовали генералы и офицеры – участники антисоветской войны. Винить их за недавнее участия в боях против Красной Армии было не время. Но это обстоятельство не означало прощения тех из них, кто совершил военные преступления и преступления против человечности. К числу военных преступников, как показала деятельность Нюрнбергского трибунала, следовало относить весь круг лиц, виновных в планировании и ведении агрессивной войны, политике геноцида и террора, в разорении экономики и уничтожении социальной инфраструктуры территории, оккупированной румынскими войсками.
Кроме самого Антонеску и членов его правительства, а также руководителей карательных служб к их числу следовало отнести командующих, офицеров и солдат, повинных в актах геноцида, террора и грабежа, в жестоком обращении с населением оккупированной территории СССР, персонал сигуранцы (политическая полиция), военной контрразведки ССИ и других специальных служб и, разумеется, полицейских и жандармов. То есть, имелись основания объявить преступными организациями генеральный штаб румынской армии, ответственный за планирование и ведение захватнической войны, а также названные карательные службы.
Какова была хотя бы примерная численность румынских военных преступников? Как показало судебное разбирательство преступлений одного из них, жандарма 8-го жандармского батальона Николае Берташ, «служившего» в селе Павловка Гросуловского района «Заднестровья», их служба заключалась в повседневных избиениях, арестах и грабеже крестьян. 24 апреля 1946 г. военный трибунал приговорил палача к 20 годам лишения свободы. Имелись основания для индивидуального наказания минимум 5 тыс. «сельских» жандармов «Транснистрии», такого же по численности жандармского персонала Бессарабии и более 1 тыс. жандармов Северной Буковины.
На цифру, исчисляемую тысячами преступников, вышел и молдавский автор Алекс Гэинэ, предпринявший попытку поименно назвать румынских военных, жандармов, полицейских и их местных пособников, совершивших преступления на территории Молдавии. Первыми он называет маршала Иона Антонеску, губернатора «Транснистрии» (Буго-Днестровское междуречье) профессора Георге Алексяну, командующего армией Петре Думитреску, командующего военным округом генерала Николае Чуперкэ. Затем следует длинный, но, по признанию автора, далеко неполный список заведомых убийц, совершивших злодеяния в Кишиневе: коменданта гетто полковника Думитреску, председателя трибунала Василиу, судью Погоца, военного прокурора Эмиля Кирулеску, начальника тюрьмы Тудосе, десятки жандармских и армейских офицеров, следователей-садистов, рядовых жандармов. Подобные списки составлены автором по городам Бельцы и Тирасполь, по ряду сельских районов Молдавии.
Арест и заключение под стражу жандармов и сотрудников других репрессивных служб режима Антонеску, служивших на оккупированных территориях, в общей сложности более 20 тыс. чел., был бы оправдан с нравственной и правовой точки зрения, облегчил бы выяснение индивидуальной вины каждого обвиняемого и, таким образом, не противоречил принципу индивидуализации наказания. Но позицию Москвы в вопросе о наказании румынских военных преступников определял лозунг “Все для фронта, все для победы!”. Он стал ключевым положением политики широкого компромисса, проводимой и коммунистами Румынии. Ни одна служба режима Антонеску преступной организацией объявлена не была. В тактическом плане мера себя оправдала. Почти все их сотрудники уже осенью 1944 г. переключились на обслуживание новой власти. Но возможность наказать подавляющее большинство румынских военных преступников была упущена..
В списке А.Гэинэ немало фамилий местных жителей – молдаван и лиц со славянскими фамилиями. Службу тех из них, кто накануне войны проживал в Советской Молдавии, в румынской армии, полиции, гражданской администрации, советские суды были вправе трактовать как государственную измену и выносить им самые суровые приговоры. Однако к моменту освобождения Молдавии суровая правоприменительная практика первых лет войны, согласно которой наказанию подлежали все лица, работавшие в оккупационных учреждениях, была в СССР смягчена. Отправка на фронт в составе в штрафных подразделений, – если за ними не было выявлено конкретных преступных деянии против населения или партизан, – была предусмотрена только для полицейских и лиц, включенных в состав вермахта и других вооруженных формирований противника. Подлежала расследованию деятельность более 2 тыс. примаров – назначенных оккупантами руководителей местной администрации. Удалось ли воздать по заслугам пособникам оккупантов?
Наказание пособников врага. Кишиневский процесс 1947 г.
В октябре 1943 г. министры иностранных дел Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Советского Союза подписали Московскую декларацию, в которой было указано, что после прекращения военных действий лица, ответственные за военные преступления, должны быть переданы государству, на территории которого эти преступления были совершены, и осуждены в соответствии с законами данного государства. Начиная с 1943 г. в СССР были проведены судебные процессы над немецкими военными преступниками и их пособниками в Краснодаре, Харькове, Минске, Севастополе, Смоленске, Риге, других городах. СССР был вправе требовать выдачи румынских военных преступников. Но проведение подобных процессов в Кишиневе и областных центрах Украины Одессе и Черновцах лишило бы смысла большинство процессов над военными преступниками, идущими в Румынии. С проведением судебного процесса в Кишиневе Москва явно медлила.
Тому имелись и объективные причины. Румынские функционеры бежали на родину весной 1944 г., когда приблизился фронт, и их розыск в Румынии требовал времени. Функционеры оккупационного аппарата из числа местных жителей были вправе ожидать содействия Румынского государства в эмиграции. Однако правительство Антонеску, запретив в январе 1944 г. «эвакуацию» населения оккупированных территорий в Румынию, не сделало исключения и для своих пособников и по существу передало их в руки НКВД и военных трибуналов Красной Армии. Немало коллаборационистов все же бежали в Румынию и далее – на Запад. Но часть их осталась на месте. В Дубоссарах контрразведкой СМЕРШ были арестованы и преданы суду 11 изменников, причастных к массовым убийствам евреев в сентябре 1941 г. и к выдаче на расправу коммунистов-молдаван, русских, украинцев: примар города А.И. Деменчук, его заместитель Ф.Ф. Канцевич, шеф полиции И.М. Витез, примар села Коржево Х.А. Студзинский, примар села Лунга И.Грекул и пять полицейских. В мае 1945 г. они были судимы и, за исключением примара, приговорены к различным срокам тюремного заключения. Деменчук был расстрелян.
После переворота 23 августа 1944 г. правительство генерала Константина Санатеску передало службе СМЕРШ документацию ССИ и сигуранцы, раскрывающие их агентуру, оставленную на территории СССР. Население охотно выдавало пособников оккупантов, и военные трибуналы наказывали их. Коллаборационистские элементы имелись и среди репатриантов из Румынии. Тех из них, кто был уличен в совершении конкретных преступлений, привлекали к суду и, как правило, приговаривая к принудительным работам и поражению в правах. 26 мая 1947 г. был издан Указ Президиума ВС СССР от «Об отмене смертной казни», которым это наказание было признано не применяющимся в мирное время, и возможности наказания пособников оккупантов адекватно совершенными ими преступлениям, сократились..
В Кишиневе судебный процесс над фашистскими преступниками был начат только 6 декабря 1947 г. Были приняты меры к тому, чтобы предотвратить обострение в Молдавии «антирумынских» страстей. Главными подсудимыми оказались немцы: военный комендант и начальник гарнизона Кишинева генерал-майор немецкой армии Станислаус фон Девиц-Кребс, обер-лейтенант Х.Клик, зондерфюрер В. Гайсельгардт. Совсем замолчать преступления румынской полиции (но не армии!) было невозможно, и к ответственности были привлечены к ответственности и некоторые второстепенные преступники-румыны: полковник Д. Мариною, офицеры румынской жандармерии капитан А. Бугнару, лейтенанты И. Журя, И. Деметриан, Р. Шонтя, В. Маринаш, П. Шувар. Вызывающим образом отсутствовали на скамье подсудимых румынские функционеры, нанесшие населению республики наибольший ущерб: бывшие губернаторы Бессарабии Константин Войкулеску и Олимпиу Ставрат, жандармский генерал Иоанн Топор, в 1941 г. руководивший концентрацией, расстрелами и депортацией евреев из Бессарабии за Днестр («curăţarea teritoriilor»), командиры Кишиневского областного инспектората полиции и жандармерии Павел Епуре и Теодор Мекулеску, коменданты гетто, тюрем и концлагерей, префекты уездов, офицеры и жандармы, повинные в пытках и массовых убийствах.