— Один из самых заметных писателей современной России Захар Прилепин, который так же известен по оппозиционной деятельности вместе с Эдуардом Лимоновым, в прошлом году оказался за одним столом с Владимиром Путиным, в числе приглашенных гостей. Тогда многие обвинили его чуть ли не в предательстве «оппозиционных идей», а сам он объяснил согласие принять участие во встрече всего лишь стратегией поиска компромиссов, чтобы не оказаться в «черном списке» СМИ. Понимаете ли Вы его мотивации? И приходилось ли вам идти на подобные компромиссы?

— Прилепин — литератор. К нему не следует относиться с той степенью серьезности, с которой относятся к политику. Оппозиционная деятельность для него факультативна. Формально Прилепин был членом нижегородской ячейки НБП, «пописывал» в газету «Лимонка», водил какую-то дружбу с местными «лимоновцами», но никогда не был причастен к партийной работе как таковой, не участвовал в акциях прямого действия. Хотя, его опыт сотрудника ОМОНа был бы полезен нацболам.

Нельзя подходить к Прилепину с такими же мерками, как к Лимонову, который все же стремится быть, в первую очередь, политиком. Если относиться к Прилепину как к партийцу, тогда действительно диким выглядит факт его беседы с Путиным — отцом-основателем режима, уничтожившего НБП. Но Прилепин — литератор, прозаик, эта фигура выглядит уместной не рядом с Лимоновым, Удальцовым и Яшиным (не говоря уже о Навальном), а в одном ряду с Сергеем Шаргуновым или Дмитрием Быковым. Или рядом с каким-нибудь Веллером. И спрос с Прилепина — соответствующий. Повторяю, на Прилепина нужно смотреть снисходительнее, не как на нацбола, а как на писателя.

— Лимонов же, в свою очередь, отказался идти на встречу тогда еще президента Медведева с лидерами т.н. «несистемной оппозиции», на которую, например, ходил Сергей Удальцов. А если бы вам довелось встретиться один на один с президентом, какой бы вопрос вы ему задали?

— Поход Удальцова к Медведеву был политической ошибкой, также как политической ошибкой было четырехлетнее упоение Медведевым-реформатором со стороны части оппозиционных элит. Лимонов отказался идти на эту встречу, зная, что его все равно не пригласят, поэтому он абсолютно ничем не рисковал.

А мне лично с нелегитимным президентом разговаривать не о чем. Знаете, мне приходилось брать интервью у депутатов с Северного Кавказа, борющихся с боевиками. Они интересны как люди пороха и свинца. Мне, как журналисту, интересно вглядываться в их из кремня высеченные лица, изучать типажи, уже почти вымершие в нашей средней полосе. Интересно брать интервью у этих воинственных варваров. А то, что они члены «Единой России» — ну так, если бы «Левый фронт» или НБП были правящими партиями страны, они были бы членами «Левого фронта» или НБП.

Но есть определенный порог — горизонт, извините, «рукопожатности». Я не то что интервью не возьму, но и в принципе не нахожу возможным общаться, например, с активистами «прокремлевских молодежек». Или с сотрудниками российских спецслужб, занимающихся политическим сыском. Или с теми членами «Единой России», которые в поте лица инициируют всё новые и новые антинародные законопроекты. Путин — духовный отец вышеперечисленной нечисти. И у меня к нему нет никаких вопросов.
От политики до тюрьмы, и обратно

— Сейчас активно в обществе муссируется национальный вопрос — в СМИ, на лавочке у подъезда, даже на заборе. Что это — новая мода, эмоциональный взрыв пассионариев, накопившиеся общественные противоречия или просто происки недоброжелателей и провокаторов?

— Люди обсуждают то, что является важным для них. Национальный вопрос — важен. Находящаяся в опасности национальная идентичность — важна. Агрессивное вторжение инородных, не поддающихся ассимиляции консорций — тревожит. Этнические преступные группировки — внушают страх.

Власть может сколько угодно вопить с трибун, подобно баркашовцам 90-х годов: «Слава России!», но русское национальное большинство никакой «славности» не ощущает. Ощущает угрозу и неуютность своего бытия.

— «Проблема 282» насколько важна лично для вас? Есть ли крен в ее применении?

— 282 статья УК РФ, предусматривающая наказание за разжигание разного рода «розней», применяется государством весьма широко. Очень часто именно эту статью власти используют для преследования журналистов, блогеров и оппозиционных активистов. Конечно, любой журналист, работая над острым текстом, все время вынужден помнить о 282 статье, карающей за мыслепреступления. Следственные органы и суд, опираясь на липовые «экспертные заключения», легко превращают в «социальные группы» полицию, чиновников, попов. Соответственно, критику в адрес этих граждан суды квалифицируют как разжигание социальной розни. Уголовных дел и судебных решений такого рода — пруд пруди. 282 статья — отвратительное явление, она вполне заменяет отмененные в перестроечную эпоху уголовные статьи по «антисоветской пропаганде». Но беда не только в 282 статье. У нас вся судебная система чудовищно деформирована, государство легко может применять и применяет куда более тяжкие статьи УК для борьбы с «крамолой», с оппозиционной активностью.

— Одно из самых громких дел, в которых были замечены бывшие нацболы – история «Приморских партизан». Что там на самом деле было с Сухорадой и его сестрой в бункере НБП?

— Андрей Сухорада со своей сестрой Мариной жили в Бункере несколько месяцев, в конце 2003 – начале 2004 годов. В то время в Бункер НБП на 2-ю Фрунзенскую улицу приезжали десятки молодых людей со всей страны: нацболы были самым ярким явлением русской политики, с нацболами было интересно, весело и страшно. По большому счету, в ту пору только мы и занимались тогда подлинной, а не имитационной политикой. Разумеется, в партию стекались волонтеры. Сухорада участвовал в нескольких акциях, в том числе в достаточно лихой акции по «мирному захвату» федерального офиса «Единой России», а в начале марта 2004 года Бункер на 2-й Фрунзенской был разгромлен спецназом МВД и ФСИН, некоторых несовершеннолетних нацболов, в том числе и Андрея с Мариной, этапировали по домам.

Андрей Сухорада был дисциплинированным, спокойным парнем. По убеждением являлся скорее правым патриотом — таких в НБП было много. Никакими «стукачами» и «крысами» Андрей и его сестра не были, и из партии никем не изгонялись — не нужно слушать по этому поводу сетевых «мурзилок», поливающих прошлое партии грязью.