Родственники молодого человека, погибшего от ножа сына футбольного тренера, получили полмиллиона рублей компенсации, родные пострадавшего — 250 тысяч. В Подольском городском суде начался процесс над сыном параолимпийской сборной РФ.

В подольском городском суде начался процесс над сыном наставника параолимпийской сборной РФ по футболу Автандила Барамидзе — 30-летним Михаилом. И, по всей видимости, подсудимый надеется на смягчение приговора: его защита заявила суду, что семья Барамидзе уже выплатила компенсации и родным убитого, и родственникам пострадавшего.

Суд над задержанным в декабре во Владикавказе Михаилом Барамидзе начался ровно в 10 часов. Адвокат сына знаменитого спортсмена начал свое выступление с заявления о том, что иски о возмещении морального вреда, как со стороны родственников погибшего Александра Нагибина, так и раненного Алексея Гребенкина полностью компенсированы.

— На счет семьи Нагибиных переведено 500 тысяч рублей, а на счет Гребенкина — 250 тысяч рублей, — заявил защитник и продемонстрировал суду квитанции об оплате.

Однако, по словам родственников погибшего, об этой компенсации им стало известно только сейчас.

После этого судья Диана Алмаева начала опрашивать пришедших на заседание участников роковой драки, произошедшей у подольского клуба «Рио Гранд» в мае 2012 года.

Показания свидетелей о том, кто первым начал драку, во время следствия и на судебном процессе отличались, однако ответ на вопрос гособвинителя, у кого из участников потасовки в руках был нож, звучал одинаково: «У Михаила Барамидзе».

Сын тренера за все три часа, которое длилось заседание, не проронил ни слова. В перерыве он также не захотел отвечать и на вопросы корреспондентов Life News.

Во второй половине заседания, когда суд был готов приступить к изучению материалов дела и вещественных доказательств, защитники Бармидзе заявили, что им нужно пригласить новых свидетелей.

— Судебное заседение отложено на 30 апреля, — после совещания подытожила судья.

Мать погибшего Александра Нагибина, несмотря на то, что с момента трагедии прошел фактически год, до сих пор не может смириться с утратой самого родного ей человека.

— Он мне снился накануне, — вздыхая, говорит Татьяна Нагибина. — Я стою и говорю ему: «Саша, сынок, мы же тебя похоронили». А он мне в ответ: «Мама, я сам в шоке». Даже во сне он мне показывает, что невозможно в это поверить..