Путин — византийский император во всем, кроме имени.
В западном мире о Владимире Путине отзываются плохо — хихикают, называя его чрезмерно автократичным, слишком склонным к контролю и репрессиям, пишет в статье для Huffington Post Питер Фрэнкопэн, директор Оксфордского центра исследований Византии (Оксфордский университет).
Но Путин определенно умеет управлять своим имиджем и частной жизнью, признает автор. Фото его развлечений на досуге — дзюдо, езда на мотоцикле, верховая езда — отбираются более тщательно, чем официальные снимки президентов США («те, похоже, бесконечно услаждаются игрой в гольф, пока экономика тонет», замечает автор).
«Несмотря на безмерную власть Путина (и, по слухам, колоссальное богатство), он последовательно позиционирует себя как слуга народа. Это трюк, перенятый у императоров Византии», — говорится в статье.
Автор ссылается на то, как Путин объявил о своем разводе. Он заявил, что вся его жизнь связана с публичностью, а «придворные историки», как называет их автор, подкрепили эту мысль. «Наверно, они читали «Алексиаду». В этом трактате XII века рассказывается, что византийскому императору Алексею I было некогда помыться — настолько он был занят государственными делами. При своих редких встречах Алексей и его супруга беседовали и молились.
Автор также сообщает, что в Византии императоры часто покидали своих императриц, и те обычно уходили в монастырь. Почти всегда они держались спокойно.
Тем временем, на сайте Кремля выложен видеоролик, где Владимир Путин говорит по-английски, пишет обозреватель The Atlantic Майкл Вейсс. Президент рассказал о намерениях России провести Всемирную выставку — World’s Expo — 2020 года. Но, по мнению Вейсса, наблюдателей из соцсетей больше заинтересовала не выставка, а то, «каким неуклюжим и суетливым, испытывающим настоящий дискомфорт, Владимир Владимирович выглядел перед камерой» (формулировка автора).
Обозреватель продолжает: «А ведь это человек, который редко позволяет себе выглядеть так, будто ему некомфортно, в любом формате. И проблема не в новизне языка. Он раньше говорил (и пел!) по-английски, не проявляя никаких идиосинкразий, которые были видны здесь». Автор перечисляет: «Во-первых, стахановские усилия, которые, казалось, предпринимают челюстно-лицевые мыщцы Путина, чтобы произносить гласные». Второе — то, что журналистка Мириам Элдер в своем «Твиттере» назвала «ерзанием». «В том числе, его левая рука поднимается и опускается в то время, как правая сторона его тела остается застывшей», — пишет Вейсс.
По мнению автора, все это — «резкое выражение того, что за последние 13 лет открыли многие, внимательно наблюдавшие за физическим состоянием Путина». Вейсс ссылается на статью, опубликованную The Atlantic в 2005 году. Ее автор Пол Старобин «наткнулся на одно малоисследованное объяснение этих тиков: Путин — возможно, жертва инсульта, причем он мог стать жертвой еще до своего рождения» (формулировка Вейсса).
Старобин, в свою очередь, ссылался на Бренду Л.Коннорс, научного сотрудника Naval War College (США), в прошлом чиновника Госдепартамента. «Коннорс специализируется на том, что иногда называют «анализом движений». То есть она изучает, как типы походки, жесты рук и мимика коррелируют не просто с эмоциями людей, но и со стилями лидерства: этакий Макс Вебер в приложении к походке и манере говорить», — пишет Вейсс.
Автор приводит выдержку из очерка Старобина. Старобин рассказывает, как Коннорс показала ему видеозапись, где Путин запечатлен на своей первой инаугурации весной 2000 года. Старобин пишет: «Левая рука и нога Путина двигались в легком, естественном ритме. Но его правая рука, согнутая в локте, двигалась скованно, точно ее дергало плечо, а правая нога волочилась, не полностью принимая на себя его вес».
Вейсс комментирует: «В случае Путина специалисты — медики и физиотерапевты — с которыми проконсультировалась Коннорс, предположили, что у Путина мог быть эмбриональный инсульт, либо он получил перманентную травму от щипцов, когда его вытаскивали из родовых путей матери (это состояние называют «паралич Эрба»). Другой причиной мог стать полиомелит, к которому он, ребенок, который рос в послевоенном Ленинграде, был, должно быть, сильно восприимчив».
По материалам ИноPressa
