Абхазские русские.Кому они нужны?
– Это Кавказ, и мы здесь гости. Русские должны подстраиваться под абхазов, а не они под нас, – говорит мне Сергей. Не старый ещё, бородатый дядька. Он уже шесть лет живет в Абхазии, трудится подсобным рабочим. Религиозен, не пьет, учит абхазский язык. Своего жилья у него нет, нет и гражданства, а заработков едва хватает на обед в самой дешевой столовой. При этом он не хочет публично жаловаться на жизнь и просит не называть город, в котором живет, иначе «его сразу узнают». Говорит, что в него уже несколько раз стреляли только потому, что он здесь чужой.
В Абхазии «загостившийся» Сергей – бесправен и ни на что не претендует, по крайней мере, вслух. Он приехал сюда уже после войны 1992–1993 годов. Проблемы русской общины в Абхазии даже не в таких, как он, полулегальных переселенцах, а в тех русских, что родились здесь, вместе с абхазами воевали за независимость республики, затем отстраивали её государственность и вот теперь, после признания страны Россией, оказались гостями у себя же дома. Причем гостями нежеланными.
Я нахожусь на встрече членов русской общины, а точнее организации «Родина – Конгресс русских общин в Республике Абхазия». Встреча проходит в офисе организации. Офис – одно название, маленький частный дом по улице Ардзинба с туалетом во дворе.
Именно в этом доме летом 2002 года, когда не признанная еще республика находилась в экономической блокаде, абхазам выдавали российские паспорта. Всего за 22 дня было выдано 117 тысяч российских паспортов. Половина населения страны, находящейся в правовом вакууме, получила легальные документы, а с ними и возможность выезжать за пределы республики, видеться с родными, покупать необходимые товары и продовольствие, учиться, получать пенсии. Сам этот дом, числящийся на балансе городской администрации, первый президент Абхазии Владислав Ардзинба передал за заслуги председателю «Конгресса русских общин в Абхазии» Геннадию Никитченко, в прошлом заместителю командующего восточным фронтом, кавалеру орденов Леона и Дружбы. Нынешние власти республики, видимо, считают, что заслуги эти были не так уж и велики, и сейчас Никитченко вынужден судиться, чтобы дом не отобрали.
Эпидемия тяжб из-за недвижимости захлестнула молодое кавказское государство. Продать или сдать жильё внаем намного проще и выгоднее, чем пытаться зарабатывать деньги своим трудом – в Абхазии, как правило, низкооплачиваемом. Нередки случаи квартирного мошенничества и просто принудительного выселения законных владельцев жилья. Кроме того, в Абхазию постепенно возвращаются довоенные хозяева недвижимости либо их наследники и требуют вернуть своё. Страдают от квартирных конфликтов все – и абхазы тоже. Но если за представителей титульной нации могут заступиться влиятельные или просто вооруженные родственники, то русские часто остаются без защиты.
– Меня грабят постоянно, уже четыре раза приходили в масках. Избили меня, жену, сына, корову увели… Дом хотели вначале мой, хороший дом, двухэтажный, в Гульрипшском районе, соседям он понравился… Это еще с войны тянется. Я обращался везде, но власти ничего делать не хотят. Открыто мне говорят: это потому что ты здесь чужой. В газету даже писал, и про меня заметку напечатали. Так снова пришли и избили, чтобы не рыпался, – делится своей историей 70-летний пенсионер Виктор Орлов. Его отец перебрался в Абхазию из Смоленска в 1936-м году, а Виктор родился уже здесь. Живет подсобным хозяйством, у него 17 коров. Нужно поле для выпаса, но землю не дают.
– А вот еще был случай, – вспоминает кто-то из собравшихся. – Человек из России приехал и в Абхазии купил дом, то ли Молотов его фамилия была, то ли Колотов. Так ему горло перерезали…
– Абхазы считают так: мы воевали и победили, теперь берем своё, – объясняет Геннадий Никитченко. – Помню, сидел у друзей дома, вдруг к нам врывается женщина, хватает что-то из мебели и уносит. Мы ей: «Стой! Куда?!» А она: «Я воевала, это теперь моё». Это в сознании у людей, а после признания Абхазии – стало системой. Россия просто деньги дает, мол, делите, как хотите, и устраняется.
– Сами мы с таким отношением, как к Виктору, не часто сталкиваемся. Все-таки у нас есть авторитет. А что делать людям незащищенным вроде него? Соседи промолчат, посол скажет: «Я тебя не видел!» Мы же воевали не за то, чтобы такие факты были, а чтобы все жили нормально! – заявляет Сергей Пигарь, заместитель председателя организации. Под авторитетным «мы» он имеет в виду орденоносца Никитченко, присутствующих на собрании казачьих атаманов и себя, ветерана войны, сейчас работающего начальником охраны в коммерческой структуре.
– До войны у русских не было врагов – грузин или абхазов. А воевать мы начали против бандитов, которые пришли сюда, чтобы нас грабить и убивать! – добавляет Никитченко.
– В 1990-м году в Абхазии проходили выборы в народное собрание, в парламент, – продолжает Пигарь. – Тогда в борьбе за влияние сошлись две группировки – абхазская и грузинская. Все понимали: чья фракция одержит победу, та и выберет спикера, а это позволит определить дальнейшую абхазскую политику на тот период. Тогда чаша весов заколебалась. В этих условиях потребовался русский и армянский электорат. Только при союзе абхазов с русскими и армянами абхазская фракция смогла одержать победу. В этот период и русское, и армянское население, безусловно, поддержало абхазов, лидером был избран Владислав Ардзинба, и этот парламент взял курс на построение независимого государства и стратегический союз с Российской Федерацией. Если бы проиграли, то все пошло бы по-другому. Тогда абхазская сторона говорила русским и армянам: «Вы проголосуйте, а мы вас защитим». Но это были пустые обещания, никто их не смог защитить. Пришлось русским и армянам встать рядом и воевать. Так что мы здесь не гости! А причина того, что абхазы так сейчас относятся к русским, в самой России. Мы не ощущаем поддержки большой Родины. Приезжают оттуда чиновники иногда, но с нами, русскими, не общаются. Наши же братья не хотят нас знать! Мы со своими проблемами обращаемся в посольство, а нам: «Нет такого термина “русский”, есть “российский”». А российских граждан в Абхазии – каждый второй!
Действительно, парадокс: благодаря той спасительной раздаче паспортов 11-летней давности больше половины жителей Абхазии имеют российское гражданство со всеми правами, прилагающимися к красной книжице с двухголовой птицей. Они могут свободно въезжать в Россию, открывать там бизнес, покупать квартиры, работать, учиться, занимать государственные должности, получать пенсии. А россияне, приезжающие в Абхазию, таких прав официально не имеют даже на работу. Не говоря о покупке недвижимости – оформляют купленное на абхазов и потом остаются ни с чем. Те же русские, кто здесь родился, тоже оказались вроде чужаков-«оккупантов». Но и в Россию им ехать некуда, особенно тем, кто по каким-то причинам не успел вовремя получить российский паспорт.
– До признания Абхазии нам было проще, – вступает в разговор Леонид Заводчиков, председатель русской диаспоры Гудауты, член Общественной палаты Абхазии. – На нужды русской общины из российского бюджета выделялись деньги. Но с признанием и приходом посла Григорьева финансирование прекратилось. При посольстве создали свою организацию – «Ассоциацию русских общин», чтобы деньги, выделяющиеся на помощь соотечественникам, не уходили «на сторону». Во главе этой ассоциации абхазский вице-премьер Страничкин, а это противоречит абхазским законам: государственный чиновник не имеет права возглавлять общественную организацию!
Собравшиеся наперебой вспоминают разные российские организации, которые якобы помогают живущим в Абхазии соотечественникам, а на самом деле занимаются неизвестно чем. Упоминают «Дом Москвы», Российский культурный центр, какие-то сомнительные институты и особенно ругают премьера Страничкина, получившего в 2012 году титул «Соотечественник года».
– Никогда я не слышал, чтобы эти люди донесли свое слово до простых людей. Мне непонятна роль товарища Страничкина и прочих! – гремит голос Александра Ивченко, жителя шахтерского Ткварчала. Раньше Александр был начальником штаба ополчения, а сейчас возглавляет совет старейшин казаков Гульрипшского союза.
