В моей жизни выпадали недели, когда приходилось безвылазно торчать в кабинетах дознания. То была жаркая пора. В среду допрос в Следственном комитете по поводу листовок Исламской Гражданской Хартии, одним из инициаторов которой я выступал (по «делу о Хартии» нас донимала еще и полиция, вплоть до декабря 2012-го). В четверг – на допросе в ФСБ, уже по мотивам связей с другороссами Эдуарда Лимонова. В пятницу – еще что-то в этом роде. В каком-то смысле «вальсировать со следствием» не привыкать.
Но наш главный принцип – защищать всех достойных людей, кто под ударом, чья судьба зависит от наших показаний. Делать надо это строго невзирая на разницу убеждений. Когда мчится репрессивный каток, «несть ни эллина, ни иудея», ни красного, ни коричневого. Так было в случае с интервью для «Студии прямого действия Ф-1». Тогда, рискнув, меня интервьюировали ребята-нацболы, у которых самих висел букет незакрытых политических статей. Озабоченному нашей посадкой за это интервью оперуполномоченному ФСБ на допросе я отвечал так, что в материалах моего нынешнего уголовного дела значится: «Но в тот раз ему удалось избежать ответственности, воспользовавшись пробелами в законодательстве». То есть как бы моя вина, что не даю несчастным оперуполномоченным задарма поживиться, умело использую бреши в законе.
Попытка покарать инакомыслящих ребят-нацболов захлебнулась. Нацболы были предупреждены еще накануне моего вызова в «Большой Дом» на Литейный. Им я довел то, что сам воздух шепчет мне о надвигающейся грозе. Удар был отведен и от них, и от меня. С годами политической диссидентуры так бывает: развивается животная интуиция. Все, что у нас есть – молитва и упование на Высшую милость. В ином нет потребы. И это – источник нашего внутреннего зрения.
Точно также я был морально готов к утреннему визиту 21 августа. И до того вваливались конвоиры-пистолетчики. Без повесток, без бумаг – чтобы полупринудительно обеспечить мою явку на очередной допрос. Не раз и не два, разыскивая меня, на психику родственников давила полиция. Оценивая сгущение туч, наблюдая за запуском маховика выкорчевывания живого Ислама и – прицельно – русских мусульман, я предупреждал людей: «Ждите. Скоро жахнет».
Жахнуло.
Последний пример того, как выглядит «сотрудничество со следствием» в моем случае – дело Егора ар-Руси. Обещал вернуться к его фигуре – возвращаюсь. По сети блуждает инсайд о том, что атака карателей на нас пересекается со случаем Рябинина.
Тогда органы следствия и ФСБ пытались сыграть на наших с ним суфийско-салафитских противоречиях, о которых знали вокруг, пожалуй, что, все. Традиционалисты в мечетях и медресе отвернулись от «русского ваххабита». Он был слишком неудобным элементом, гнул свою линию. Они же проявили свой вечный страусиный испуг: вместо того, чтобы биться за своих попавших в переплет, отреклись, чуть что. Вместе с тем известно, что я тоже считаю себя традиционалистом. По этой причинеменя попытались привлечь к преследованию Егора в роли свидетеля со стороны обвинения. В голове у меня был план, как действовать. Защите Егора я его довел. И, выйдя на суд, я таки дал показания.
В результате дело было развалено в труху – все, о чем сговаривались между собой репрессоры. Это вызвало бешенство судьи и прокурора. Судья не понимал, откуда у меня способность предугадывать на два три хода вопросы прокурора. Вместо «путешествия по этапу» на два года Егор отделался плевыми общественными работами.
Я знал, что Контора не та контора, которая прощает подобные выкрутасы: взломы жирных дел. Знал, тем не менее, рискнул провернуть то, что называется «шаг матадора»: угробить быка в последний момент. Нынешнее мое дело – реванш с их стороны. У меня есть все основания так считать.
Часть 5. О «вероотступничестве», или по ком звонит колокол?
Понятно, что вброс марионеточных СМИ про «отречение Салмана Севера от Ислама» вызвал недоумение. Все эти недели, прошедшие с момента моего пленения, вплоть до сегодняшнего дня многие ждали прояснения от первого лица.
И вот я говорю: россказни о моем отречении от Ислама в зале судебного заседания – ложь.
В здании суда присутствовали достойные доверия свидетели, в том числе мусульмане, способные подтвердить, что ни слова о вероисповедании мной вообще не было проронено. Равно как в протоколах допросов я ни прямо, ни косвенно не отрицал своей религиозной принадлежности. Что задокументировано.
Скажу более, следователь Синицын настаивал на моем заточении в СИЗО, давя на то, что я являюсь лицом, принявшим Ислам. Это было настолько кощунственно, что вынудило судью показательно его отчитать. Синицыну напомнили о том, что никто пока не отменял ст. 28 Конституции РФ, гарантирующую право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой.
Суд в мотивировочной части постановления подчеркнул, что указание на принятие подсудимым Ислама в качестве отрицательной характеристики не корректно. Этот момент выявил показательную деталь, которая не нуждается в комментариях: органы уголовного преследования ненавидят Ислам, ненавидят мусульман, беззастенчиво позволяют себе попрание их свобод, не считаясь ни с Конституцией, ни с Всемирной декларацией по правам человека. Неотъемлемое право гражданину становиться мусульманином они извращают в заведомо негативное, полупреступное деяние. В нечто такое, за что на перерез соображениям законности, процессуального равенства и справедливости человека следует привлекать к более пристрастному уголовному преследованию.
Теперь хочу предать огласке важное. Некоторые ботливые оперативники разглагольствовали в моем присутствии об истинной подоплеке войны с русскими мусульманами. Меня не колеблет, говорили ли они это, чтобы подтрунить или поиграть на нервах. Или же говорили со всей серьезностью. Я уверен в их полной убежденности действовать так, как они вознамерились. Резюме того, что отныне ждет нашего брата:
Атака на НОРМ как единственное консолидированное движение русских мусульман планировалась загодя, но проведена аккурат накануне десятилетия организации (2014 г.).Попытки вырастить и запустить сурковских спойлеров – прокремлевских «русских мусульман против НОРМ» – загибались еще на эмбриональной стадии. Поэтому каратели решили пойти на прямой удар. Они хвалились тем, что с именно с их подачи «русское басурманство не протянет и десяти лет». Только их работа и никаких больше тонких многоходовок от кремлевских старцев. Поэтому в текущем году наблюдается такая активизация преследований и подавления гражданских свобод, конституционных прав и самих сообществ русских людей, избравших свой путь в Исламе. Каратели намерены сделать все, чтобы укатать, извести нас как явление, замуровать в пыль истории.