Сегодня в Татарстане, по мнению экспертов, около 3-х тыс. исламистов разных направлений и тех, кто им симпатизирует, разделяет их ценности [22]. При этом только в Саудовской Аравии обучаются 120 татар. В 2011 г. без уведомления Духовного управления мусульман Республики Татарстан в эту страну, где государственной идеологией является ваххабизм, отправилось ещё 20 человек [23].

Отдельного внимания заслуживает отношение к ваххабитам татарских национал-сепаратистов. Весьма характерны в связи с этим комментарии, которые оставили слушатели татароязычного радио «Азатлык» («Свобода»), финансируемого конгрессом США, под сообщениями о ликвидации банды боевиков в Нурлатском районе Татарстана, что позволяет судить о соответствующих националистических настроениях татарской аудитории. Авторы большинства комментариев, записанные под разными псевдонимами, сводились к тому, что это «русские специально убивают татар, натравливают татар на татар». Добавим, что среди радикально настроенных татарских националистов чувствуется сочувствие к салафитскому подполью, которое борется с политикой России. Под политикой российского государства татарские националисты подразумевают запрет на переход татарского языка на латинский алфавит и федеральное законодательство в сфере образования, якобы ликвидирующие, по их мнению, национально-региональный компонент. Наивность радикально настроенных татарских националистов, абсолютно не понимающих, что салафиты не борются за татарские школы и уж тем более не ставят своей целью переход татарского языка на латинский алфавит, просто поражает. Впрочем, некоторые татарские сепаратисты начали сравнивать ликвидированных боевиков с участниками крестьянского восстания муллы Батырши, произошедшем в XVIII в. на территории Урало-Поволжья, которое имело религиозные мотивы. Подобная героизация и романтизация образов ликвидированных боевиков, в конце концов, оказывается только на руку салафитскому подполью Татарстана, поскольку в условиях роста антиправительственных настроений в обществе симпатия хоть какой-то части населения республики (в данном случае радикальных татарских националистов) может стать социальной поддержкой для салафитов и в то же время осложнить борьбу правоохранительных органов с религиозным экстремизмом.

Отдельно отметим, что сами салафиты на своих интернет-ресурсах ни о каком независимом татарском государстве (о чём так горячо мечтают сепаратисты Татарстана) ни слова не говорят. Более того, они выступают решительными борцами с традиционной татарской культурой. В представлении салафитов Татарстан, как и вся Россия, в будущем должен стать частью одного мирового халифата, и ислам в Татарстане должен быть копией ислама Саудовской Аравии.

Радикал-исламисты, ведущие вооружённую борьбу против российского государства на Северном Кавказе, всё чаще призывают к распространению «джихада» на Поволжье, и конкретно на Татарстан и Башкортостан. Эта тенденция окончательно оформилась в последние два года, совпав с качественными изменениями в татарстанском мусульманском сообществе. Угроза перехода татарстанских и башкортостанских салафитов от слов к делу представляется достаточно серьёзной: именно сейчас абстрактные обещания стали конкретизироваться в пространных материалах салафитских пропагандистов, делающих ставку на татар и башкир. В перспективе возможно перерождение национал-сепаратистов в «моджахедов», что вполне обоснованно: в последние годы наблюдается сращивание части молодого поколения татарского националистического движения с радикально-исламистским.

Постепенное переформатирование татарского национального движения, вытеснение национальной составляющей исламистской, нарастание конфликта между традиционалистами-бабаями и салафитизированной молодёжью происходит параллельно с усилением, рассчитанным на молодое поколение, джихад-агитации на интернет-форумах и в социальных сетях. От призывов, уговоров («Татарстанские, башкирские братья, поднимитесь, Ваша помощь нужна кавказским моджахедам!») салафиты переходят к констатациям («Джихад в Татарстане. Уже скоро»). Общий тон высказываний на ваххабитских форумах существенно изменился в сторону усиления пропаганды вооружённого джихада в Поволжье и учащения призывов к скорейшему его началу. Обсуждение этой темы на собственно татарских форумах не демонстрирует особых подвижек общественного мнения, но при таких усилиях ваххабитов это − вопрос времени [24].

Показательная дискуссия на интернет-ресурсах радикал-исламистов свидетельствует о том, что всего несколько лет назад разговоры о скорейшем начале в Татарстане вооружённого джихада почти не вызывали широкого интереса у публики. Более того, большинство исследователей ислама в Татарстане подчёркивали, что татарам не свойственен религиозный милитаризм, и идеи организации военного подполья в Поволжье не будут реализованы на практике [25]. Однако, как отмечает начальник сектора кавказских исследований Российского института стратегических исследований Яна Амелина, на мусульманское информационное пространство Татарстана всё больше распространяется давление кавказских интернет-ресурсов, способное в обозримом будущем привести к нежелательным последствиям. «Вполне грамотно используя методы информационной войны, кавказские джихадисты пытаются «разогреть» ситуацию в Татарстане, выбрасывая в информационное пространство всё новые и новые материалы о необходимости перехода к вооружённому сопротивлению законной власти. Если подобная пропаганда будет продолжаться с прежним напором, не встречая противодействия, вполне возможно, что в республике появятся отдельные группы сторонников джихада, до победного конца преимущественно молодёжные. Это, кстати, убедительно доказали «нурлатские события», − констатирует эксперт [26].

В итоге, в 2010 г. лидером северокавказских ваххабитов и «амиром Имарата Кавказ» Доку Умаровым был провозглашён «вилаят Идель-Урал», охвативший территорию современного Поволжья и Урала [27]. Понятное дело, что к созданию некого виртуального государства здоровый человек может отнестись как к чьей-то больной фантазии. Однако подобный виртуальный проект, по задумке Умарова, будет постепенно наполняться реальным смыслом, т.е. в ближайшем будущем здесь должны появиться своё бандподполье и свой «эмир вилаята» [28].

Эксперты, анализирующие ситуацию в мусульманской среде Татарстана, склонны считать, что влияние зарубежных религиозных центров ваххабизма (особенно Королевства Саудовской Аравии) на исламскую умму региона достигло своего апогея при муфтии Гусмане Исхакове (1998−2011) [29]. Именно он осуществлял частые зарубежные поездки в страны Аравийского полуострова для поиска спонсорской поддержки богатых арабских благотворителей, которые, в свою очередь, выдвигали условия финансирования проектов для татарстанского муфтията того времени (от строительства мечетей до открытия учебных заведений): пополнение библиотек медресе и исламского университета ваххабитской литературой, требовали допускать арабских эмиссаров к преподаванию в религиозных образовательных учреждениях республики и направлять целевое обучение в вузах арабских странах молодых татар с последующим их трудоустройством на постах имамов мечетей региона.

Большая часть ваххабитской литературы в Татарстане представлена переводами сочинений зарубежных авторов на русский язык. К числу такой печатной продукции заведующий Отделом истории общественной мысли и исламоведения Института истории Академии наук Татарстана Д. Шагавиев относит следующие книги: «200 вопросов об исламе» Хафиза Бин аль-Ахмада Хаками, «Книга единобожия» Мухаммада ибн Абдуль Ваххаба, «Столпы веры» Мухаммада ибн Джамиля Зину, «Личность мусульманина» Мухаммада Али Аль-Хашими и др. По словам учёного, очень много ваххабитской литературы раздают в Саудовской Аравии паломникам во время хаджа: «Когда паломники, в том числе из Татарстана, останавливаются в мекканских и мединских отелях, то в холлах лежит много бесплатной литературы на разных языках: на английском, казахском, албанском, русском, татарском и др. Многие паломники свободно её берут и привозят домой, не подозревая о её содержании». Даже учебники по арабскому языку, изданные в Саудовской Аравии, имеют интересную особенность: в текстах для чтения присутствуют выдержки из салафитских сочинений, а при изучении алфавита в качестве иллюстрации используются весьма специфические изображения. «К примеру, когда изучается арабская буква «шин», то для её чтения выводится слово «шахид», с которой оно начинается, и помещается фотография Хаттаба или Бен-Ладена; когда изучается буква «алиф», то даётся слово «алим» («учёный») и фотография ваххабитского проповедника Абдуль-Азиз ибн База, а не, к примеру, великого татарского теолога Шигабутдина Марджани, т.е. на подсознательном уровне закладывается ваххабитская картина мира», − поясняет исламовед [30].

Наряду с выпускниками университетов Саудовской Аравии в Татарстане работают и выпускники других вузов. В частности те, кто закончил знаменитый каирский университет «Аль-Азхар». Этот вуз, основанный в Х в., пользуется славой одного из крупнейших центров знаний в исламском мире. В основном благоговейное отношение к «Аль-Азхару» сохраняется и поныне среди российских мусульман. Однако сегодня говорить о нём как центре знаний в области традиционного для коренных мусульманских народов Поволжья ислама (ханафитского мазхаба [31]) уже не приходится.

Характерной особенностью обучения российских мусульман в «Аль-Азхаре» является их самообеспечение. Ситуация сложна тем, что студенты из республик бывшего СССР, приезжая по направлению от своих муфтиятов учиться в Египет, материально никак не обеспечены. Стипендию им в Каире не платят, с родины деньги никто (кроме родственников) не присылает. Именно этим пользуются различные салафитские проповедники, которые собирают студентов из СНГ, оплачивают им проживание в общежитии, кормят и сами же организуют им лекции, которые читаются не в университетских аудиториях, а в столовых, в комнатах тех же общежитий и пр. Практика обучения в «Аль-Азхаре» такова, что студент имеет достаточно много свободного времени для самообразования. Но вместо того, чтобы сидеть в библиотеках, они идут на лекции к салафитским проповедникам, которые их материально обеспечивают (обычно они вначале кушают все вместе, молятся, а потом перед студентами выступает вот такой «лектор»). И получается, что мусульманская молодёжь из СНГ большую часть времени обучения в «Аль-Азхаре» проводит под влиянием салафитских проповедников, многие из которых сами уроженцы СССР. К примеру, самым популярным вещателем «салафитской истины» на русском языке является Абу Мухаммад Ринат Казахстани (настоящее имя − Ринат Зайнуллин − этнический татарин, уроженец Казахстана), который в 1990-е гг. учился в Саудовской Аравии, Кувейте, а потом в Египте, где стал собирать российских мусульман со всего «Аль-Азхара» на свои лекции в неформальной обстановке. Так, начальник Управления Аппарата Президента Татарстана по работе с религиозными объединениями Марат Гатин (чиновник, который отвечал в 2010-2013 гг. за все вопросы, связанные с религиозной сферой в Татарстане) в конце 90-х гг. − начале нынешнего века обучался арабскому языку в «Аль-Азхаре» и вспоминал, что всех россиян, независимо от того, на каком факультете они учились, Казахстани собирал для своих проповедей в общежитиях и на чаепитиях [32]. В результате по возвращении домой после многолетнего обучения в Египте с дипломом «Аль-Азхара» выпускник устраивался на работу имамом в мечеть, но при этом имел за плечами прослушанный курс лекций по салафитской версии ислама. Багаж знаний представителей такого духовенства, гордо носящих статус выпускника «Аль-Азхара» (что сопоставимо с Кембриджем, Оксфордом или Гарвардом), был основан на ваххабизме или на идеологии «Братьев-мусульман» («Ихван аль-Муслимун»).

Последняя (ихванизм) представляет собой эклектичную смесь политического ислама, суть которого в российских условиях сводится к тому, что все мусульмане независимо от учения, которому они следуют, друг другу братья, независимо от мировоззренческих ценностей.