Русский эмигрант в Киеве. Русофобы, фашисты и бандеровцы во всей красе.
Напомним, несколько дней назад мы сообщали, что активист мурманского ВПК «Белый Крест» Александр Валов сбежал, не дожидаясь неправосудного приговора. И вот отчет из 1-ых рук.
Первый мой день в Киеве начался с полной разрядки ноута и телефона. Ни выйти в интернет, ни позвонить кому-либо я не мог. Да и симки не было местной, только беларуская, которая не хотела включаться после самолёта. Тысячи полторы гривен в кармане (поменял в аэропорту), немного рублей российских и беларуских, за плечами рюкзак 15 кг, весьма потасканный за неделю пути. Лицо, покрытое щетиной, выдавало усталость. Ноги стёр в кровь. Благо носков хватило, последние из которых одел в туалете аэропорта Минска. Была уже почти ночь пока доехал из Борисполя. Город совершенно новый и незнакомый. Второй для меня зарубежный город в жизни (первым был Минск). Всё, что успел, это посмотреть на Гугл картах где больше всего хостелов (на последних процентах зарядки ноута нашёл WiFi). Поехал в центр на метро. Цена — 2 гривны (7 рублей). Вышел на станции «Золотые Ворота».
Первой целью был поиск места, где переночевать. По предварительной информации, с жильём здесь сейчас сложно. Снимать на ночь пафосные гостиницы смысла не было. Да и денег лишних тоже — больше половины того, что взял с собой, съел последний билет на самолёт Минск — Борисполь. Оказавшись в центре, сам себе провёл экскурсию. Шёл сначала по адресам хостелов какие успел запомнить (все были забиты людьми или вовсе закрыты ночью), затем куда глаза глядят. Изрядно устал, хотелось спать и болела спина. Увидел Майдан, улицу Грушевского и другие достопримечательности Новой Украины. Повсюду многочисленные граффити, содержание которых рвало душу на куски от восторга. Люди смогли, перешагнули страх. Воздух насквозь пропитан революцией и борьбой. 3 часа поисков ни к чему не привели. Либо заняты места (в основном беженцами с Юго-Востока), либо закрыты двери.
Когда пошёл четвертый или даже пятый час ходьбы, я решил обратиться к первому попавшемуся прохожему. Им оказался простой мужик с бутылкой пива в руке возле продуктового магазина. Клетчатая рубашка, простое русское лицо. Глаза выражали озадаченность и задумчивость. Переборов гордость (не люблю просить помощи, даже совета), подошёл к нему:
— Приветствую! Помоги, — говорю, — советом. Я из Мурманска приехал. Всё разрядилось. Ищу хостел какой со свободными местами, и чтобы открыт был сейчас – посоветуй где найти здесь рядом.
В это время из магазина вышел подышать продавец, здоровенный мужик с добрым лицом.
Человек, к которому я подошёл, поднял на меня свои задумчивые глаза, в них появился интерес. Но, на моё удивление, добрый интерес. Человек будто стал возвращаться в реальность из своих переживаний.
Я понимал, что наши, русские парни, в роли оккупантов сейчас рвут страну этого простого мужика на куски. Что я бы на его месте, наверное, сразу распознал во мне врага. Но здесь было что-то совершенно другое, глубокое. Оборвав его на полуслове, я продолжил:
— Никогда здесь в Киеве не был. Со знакомыми не связаться никак без телефона и ноутбука. Несколько часов назад я прилетел на самолёте, попросил политического убежища в Украине.
Мужик меня уже совершенно не слушал. Его поразила моя просьба, объяснения были не нужны. Подошёл ко мне, грустно улыбаясь, посмотрел прямо в глаза и говорит:
— Поживёшь у меня, друг. Как у вас там? Я четыре года в России жил. Чем мы отличаемся? Трудно тебе, вижу. Отдышись, успокойся. Всё закончилось. Всё хорошо теперь. Ты всё сделал, твой путь окончен.
Я поставил рюкзак на землю у столба, достал бутылку минералки, попил и заговорил с ними. Продавец тоже очень заинтересовался, общались минут 10. На русском конечно же. Тут я понял, что с момента прилёта в Украину, ни от одного человека здесь не почувствовал ни грамма негатива. Все жали руку, сочувствовали. Политика их не интересовала. Это были такие же люди как и я.
