Сказка Андерсена и реальности Белого дома: а президент-то голый! Как Барак Обама встретился с молодыми активистами.
Узнав о том, как 20-летний негритянский юноша Рашид Олдридж посетил президента Барака Обаму в его Овальном кабинете Белого дома, я невольно вспомнил гениальную сказку Андерсена о голом короле. В момент этой встречи, не побоюсь сказать, в верхах, за стенами Белого дома бушевала черная Америка. По всей стране раздавался удушливый клич «Я не могу дышать!» Люди ложились на тротуары и мостовые – это была кампания протеста против оправдания двух белых полицейских, убивших двух невооруженных негров.
Именно под такой аккомпанемент президент Обама вынужден был принять небольшую группу молодых афроамериканских активистов. Ребята спрашивали, вернее, допрашивали Обаму, почему он — первый цветной президент страны, не возвышает голос против несправедливости, которую творят над его народом расисты? Почему он прячется за чужие спины?
Обама говорил, что перемены в стране происходят туго, что его самого несколько раз принимали за официанта и швейцара. Но это не рассмешило юношей. Тех — в Фергюсоне и на Стейтен-Айленде убили. Они «показались» полицейским не официантами и не швейцарами, а бандитами, поскольку цвет их лица был черным.
Когда юноши возмутились, что к их голосу не прислушиваются, президент, в сердцах, воскликнул:
— Чего вы еще хотите? Вы ведь сидите в Овальном кабинете, и вас слушает сам президент Соединенных Штатов!
Но Рашиду этого показалось слишком мало, тем более, что он понимал — принимая их, президент пиарился.
— Мне доставляет боль то обстоятельство, что вы не вышли к народу и не сказали, что понимаете нашу боль, — ответил он.
Позже, давая интервью репортерам, Рашид сказал:
— Это было бы великим вкладом в его наследие, если бы он вышел из Белого дома и затронул проблему, к которой другие боятся прикасаться.
Но Обама не такой защитник расовой справедливости, каким его хотели бы видеть афроамериканцы, особенно сейчас, когда их стреляют на улицах как собак. Президент не стоял во главе протестующих толп и не прикрывал их тылы, хотя, как говорит его близкое окружение, он хотел бы «нажиться» на нынешних расовых волнениях. «Нажиться» в позитивном смысле слова — воспользоваться, тем более, что внутри его кипит разум возмущений и в смертный бой идти готов. Но вот должность президента его не пускает, сковывает по рукам и ногам. И по языку.
«Мы находимся на перекрестке. Или мы пойдем в правильном направлении, или же еще больше углубим расовую пропасть. Видимо, потому президент так осторожничает, — говорит Дженай Ирльсон, юрисконсульт крупнейшей негритянской организации NAACP. — Ему дается феноменальная возможность создать себе вечную славу в той области, которая многие годы гнетет афроамериканцев».
Помощники Обамы говорят, что за шесть лет пребывания в Белом доме он «сверхосторожничает», стремясь показать, что он президент всех американцев, а не только черных, что его президентская повестка дня не строится на расовой основе. Наивысшим проявлением его «запретных чувств» считается восклицание, которое он исторг из своей груди в 2012 году, когда белый мужик застрелил негритянского мальчика Трейвона Мартина: «Если бы у меня был сын, то он был бы похож на Трейвона!» И действительно, на фотографиях Трейвона и Обамы его лет на вас смотрят почти-что двойники-близнецы. Эта фраза единственный «личный всплеск» Обамы за шесть лет пребывания в Белом доме. Маловато.
На съезде демократической партии 2004 года молодой многообещающий политик Барак Обама провозгласил себя продуктом широкого американского опыта, где не существуют ни черная Америка, ни белая Америка. Что ж, формально он был прав. Мать его была белая женщина из штата Канзас, отец — негр из Кении. О своих муках поисков «идентичности» Обама прекрасно пишет в автобиографии «Мечты от моего отца». Но это книга. В жизни Обама холоден как лед. Или кажется, что холоден как лед.
В понедельник, 8 декабря, в интервью телеканалу «Черное развлечение» Обама сказал, что те, кто обвиняют его в отсутствии откровенности в связи с событиями в Фергюсоне и Стейтен-Айленде, не владеют ситуацией и не понимают, что он в качестве президента не может поступить так, как они того требуют. Далее он сказал: «Я был вполне откровенен по поводу того, что меня тревожит и по поводу того, что имеем дело с системной проблемой». Системная проблема — это отстрел безоружных негров и латинос. «Меня обвиняют в том, что я не принимаю сторон в конфликте. Но институционно я не могу этого делать», — говорил Обама по негритянскому каналу.
«Системная проблема». «Институционно»… И это в тот момент, когда на улицах льется кровь афроамериканцев!
Правда, несколько позже Обама намекнул на то, что в своих личных покоях Белого дома он не такой уж и институционный:
— Я даю возможность людям спекулировать по поводу того, что я говорю самому себе или моей жене Мишель, когда мы остаемся одни ночью.
Ах, какой герой под покровом ночи и одеяла! По-видимому, у него и впрямь системные проблемы. Когда надо говорить о любви, он дискутирует о расизме. А когда надо клеймить расизм, он растворяется во всеамериканской любви…
Советники президента утверждают, что в последние два года его пребывания в Белом доме национальные расовые конфликты будут важнейшими проблемами (системными?) для него. Вот что говорит его главная советница и друг семьи Валери Джаррет: «Разница в том, что сейчас президент решил полноценно посвятить себя достижению прогресса в расовых отношениях. Не только в Фергюсоне, или Нью-Йорке, но во всей Америке».
Пока-что это заметно и то лишь слегка по градусам его риторики. Месяц назад в присутствии Джаррет и министра юстиции Эрика Холдера (оба они негры) Обама демонстративно разорвал начало своей речи о расизме и иммиграции, составленное спичрайтерами а ля институционно, и вместо этого вписал фразу о том, что «ваш президент будет вместе с вами». Адвокаты президента ссылаются и на его инициативу, носящую название «Сторож моего брата» (От поговорки: «Я не сторож моему брату» — М.С,). Но если это не сторож, а тюремщик? Или коп-убийца?
Глас народа — глас божий. Реакция Обамы на трагедии Фергюсона и Стейтен-Айленда, на вызванную ими волну протестов сильно ударила по его имиджу черного президента. Институт общественного мнения Лью провел с 3 по 7 декабря опрос. Вот его результаты. 40% опрошенных одобрили политику президента по расовому вопросу. 50% были против. В августе было точно наоборот — 48: одобрили, 42% нет. И хотя большинство афроамериканцев выступают за Обаму, за последнее время их число сократилось на 16%.
Сейчас лидеры движения за гражданские права лоббируют Джаррет и других близких к Обаме советников, чтобы они заставили президента «воспользоваться постфергюсонским гневом». Пользоваться гневом это не дело. Гнев должен естественно зажигаться в твоей груди и глазах. Обама послал своих представителей по похороны 18-летнего Брауна в Фергюсон. А мог бы поехать и сам.
На встрече с юными борцами против расизма президент призывал их «усиливать давление на общество».
— Пытайтесь достичь небес! — говорил Обама.
А где будет в это время он сам? На земле? Какой?
Окружение президента в восторге, когда оно видит его одетого в словесные национальные одежды Африки. Но Рашида Олдриджа этот маскарад не проведет.
— А президент-то голый! — говорит он.
