Новость о том, что французский «Национальный фронт» получил заем в 9 млн евро от российского банка, стала интригующим фоном для неожиданной встречи Франсуа Олланда с Владимиром Путиным в аэропорту Внуково в Москве
Президент Франции попросил о встрече президента России на обратном пути из Казахстана. Экстренная просьба, помноженная на необычный формат, всех заинтриговала. И Украина, и «мистрали» приводятся как повод для срочного разговора. Представить, чтобы главы государств обсуждали проблему российских финансовых вливаний в крайне правую французскую партию, невозможно. Зато, кажется, ясно: визит подтвердил, что французский президент выступает как модератор, даже «голубь» в отношениях Запада с Москвой и дорожит этой ролью, проявленной еще при организации так называемого нормандского формата. G-8 нет, на G-20 надеяться трудновато, зато диалог сохраняется в «группе четырех» — Франции, Германии, России и Украины. А теперь предположим — только предположим! — что кто-то из советников-помощников рангом пониже, на полтона потише и дружелюбно так, в коридоре где-нибудь пеняет: вы уж разберитесь, кто вам дороже, кто настоящий друг…
Тень и плетень
Лидер французского «Национального фронта» (Front national) Марин Ле Пен известна своими выступлениями в поддержку Москвы, дважды за последние полтора года побывала в России. Президента Путина назвала как-то защитником христианского наследия европейской цивилизации. Она поддерживает передачу российскому флоту «мистралей», критикует санкции и недавно обвинила президента Олланда в том, что он превратился в «американского пуделя».
Теперь, после скандала с российским кредитом (по данным газеты Le Monde он предоставлен Первым Чешско-Российским банком), правящие социалисты отыгрываются: кто из нас чей пудель? Тень на лидера французских националистов, выступающую с патриотических позиций, за суверенную сильную Францию, брошена.
В оправдание «Нацфронт» объясняет, что не смог найти нужных на избирательные кампании средств во французских банках. Почему это затруднительно, понятно: потому что во Франции по-прежнему мало кто верит, что «Национальный фронт» когда-либо станет правящей партией или даже займет серьезные позиции, влияющие на дела в парламенте.
По первым сообщениям, нарушений закона вроде нет, но икаться «Национальному фронту» в связи с разразившимся скандалом еще долго будет. Опубликовавший новость о российском кредите Mediapart — это сетевое издание, специализирующееся на серьезной аналитике и расследованиях. Оно пользуется авторитетом и, по всей видимости, нередко запускает дискуссии, которые большой прессе начинать по разным причинам неудобно. Пока трудно сказать, получит ли расследование развитие. Французские следователи, по сообщениям, изучают дело на предмет того, есть ли состав для открытия официального расследования законности происходящего. Один из депутатов-социалистов готовит поправки к закону о финансировании партий, которые бы перекрыли поступления с источником вне еврозоны. «Как может партия обсуждать вопросы внешней политики и стратегии с нейтральных позиций, если она финансируется иностранными банками?»— говорит он.
Деньги для партии
Чтобы понять, много или мало денег ссужено французским националистам российским банком, нужно сделать некоторые пояснения.
По установленным правилам, касающимся всех партий, они могут получать не более 7500 евро взносов и пожертвований от одного отдельного гражданина. При этом любой взнос на сумму более 152 евро должен быть оплачен чеком, чтобы у денег был официальный след и не возникала черная касса. Регулярные взносы членов партии — 35 процентов от поступлений. В ходе избирательных кампаний допускаются дополнительные пожертвования на сумму 4600 евро на человека в год. С 1995 года коммерческим компаниям запрещено делать политические пожертвования, но владельцам бизнесов в частном порядке взносы делать можно.
На государственном уровне финансирование политических партий осуществляется через гранты. Грант делится на две «фракции»: размер первой определяется по проценту голосов, набранных партией в последнем раунде выборов, размер второй — по числу реально полученных депутатских мест. Этот, гарантированный государством, источник финансирования составляет около 40 процентов бюджетов всех партий. По результатам выборов 2007 года, например, 50 партий страны получили от государства в общей сложности 70 млн евро. Всем партиям возмещается 20 процентов расходов на избирательную кампанию, а тем, кто, как «Национальный фронт», выигрывает от 5 процентов голосов и более, возвращают 50 процентов расходов.
Хитрость в том, что за аренду залов, выпуск плакатов и брошюр и все такое надо платить сейчас, а государственная компенсация придет позже, когда все результаты пересчитают. Вот тут и требуются займы от финансовых учреждений. И банкирам, разумеется, нетрудно рассчитать, сколько кто может получить компенсаций — на основе прошлых результатов и текущего рейтинга партии,— а потом и принимать решение.
Несмотря на успехи на выборах, финансовые дела у «Национального фронта» не блестящи. Отец Марин Ле Пен — Жан-Мари, основатель и многолетний руководитель партии, передал дочке не только лидерство, но и долги, которые оценивают в 20 млн евро (они накопились после менее успешных, чем рассчитывали, результатов выборов во второй половине 2000-х). «Нацфронту» в 2010-м пришлось продать штаб-квартиру в фешенебельном парижском предместье Сен-Клу и переехать в арендованный офис. Видимо, эти обстоятельства и учитывали французские банки, отказавшие «Фронту» в ссуде. Как и то, что годовой бюджет партии составляет всего 5 млн евро.
По словам Ле Пен, это форменный скандал, что ни один из французских банков не захотел поддержать «Нацфронт». Искали и в Испании, и в Италии, и в США, и в Азии, и в России, рассказывала она. Взяли первое, что предложили. Марин заявила: «Для нас оскорбительно, что партию, идеалом которой является национальный суверенитет, теперь упрекают за связи с Россией». Между тем депутат Европарламента от «Национального фронта» Жан-Люк Шаффхаузер, хорошо известный российской и украинской прессе (он был наблюдателем на выборах в Донбассе), подтвердил, что миллионный заем партия получила только благодаря хорошим отношениям с Москвой. Ле Пен отвергла как фикцию сообщения, что кредит «Нацфронт» запрашивал на сумму в 40 млн, то есть в восемь раз больше годового бюджета партии. Но член Европарламента от «Нацфронта» Бернар Моно, он же экономический советник Марин Ле Пен, сообщил, что о дальнейшем финансировании «достигнуто понимание».
Почему вдруг Москве мог понадобиться такой «проект»? Да, сторонники в Западной Европе нужны, но оправдывает ли это финансирование? И почему у России теперь друзья среди правых? И еще, кто она, героиня российской правой прессы и идол для многих русскоязычных французов? И что собой сегодня представляет «Национальный фронт»?
