По его словам, ИГ — больше чем просто государство и террористическая организация, в первую очередь это идеология.

«Халифат там — где ты!» — вот одна из установок ИГ. В этом и весь смысл их международной политики, — говорит Плеханов. — Халифат не признает ООН и весь мировой дипломатический уклад. Не зря халифат все чаще сравнивают с большевиками и революционерами Великой французской революции. Их идеология вне границ и наднациональна».

С весны 2015 года в сети ролики радикалов с публичными казнями стали появляться гораздо реже (хотя сами казни не прекратились). Наоборот, чаще выкладывали ролики на социальные темы и проповеди о том, что есть праведность и насколько лживо и несправедливо современное мироустройство.

Весной, побывав на северном фронте Сирии, где местные курды воюют с ИГ, корреспондент «Газеты.Ru» лично удостоверился, что исламисты не разносят в пух и прах города и поселки. Они стараются выбить противника, максимально сохранив здания и инфраструктуру. По рассказам беженцев, на занятой территории радикалы сразу же приступают к организации мирной жизни.

26 июня 2015 года радикалы провели атаки в Кувейте, Франции, Тунисе и Сомали — была так называемая кровавая пятница. Если с Кувейтом все традиционно — сунниты взорвали шиитскую мечеть, то во Франции была атака на химический завод. В Сомали напали на базу миротворцев Африканского союза, а в Тунисе — на пляж в курортном городке Эль-Кантауи, где отдыхали европейцы, преимущественно британцы и немцы. С Тунисом новые цели исламистов видны отчетливее всего — боевики пришли убивать граждан богатых и, по их мнению, лезущих в мировые дела стран. Ясен и выбор Франции в качестве цели: страна участвует в бомбардировках в Сирии. Войска Африканского союза в Сомали для местных сторонников ИГ тянут на империалистическую силу.

13 ноября, Париж — как и в июне, была выбрана священная для мусульман пятница. Места, где взрывали бомбы и стреляли террористы: Stade de France (главный стадион Франции, где национальная сборная играла с Германией, среди зрителей присутствовали президент Франсуа Олланд и ряд высших чиновников), рестораны La Belle Equipe, Le Carillon, La Casa Nostra и Le Petit Cambodge (самый центр города) и концертный зал Bataclan, где выступала американская группа.

Выбор целей предполагает, что там не будет людей низкого достатка — тех, кого большинство в мире, но будут те, кого меньшинство, у кого есть деньги и власть.

«Исламское государство» занялось переустройством мира всерьез и надолго. И, судя по тенденциям, социальная база его будет только расти. По их мнению, чиновники в либеральных странах путаются в коррупционных скандалах, происходят опереточные суды, после них чиновники, улыбаясь, снова оказываются на свободе.

Количество безработных, бедных, обездоленных постоянно увеличивается (в Старом Свете в том числе и за счет притока беженцев из Ирака и Сирии). А боевик ИГ, стоя где-то в пустыне с ножом в руках, обещает справедливость угнетенным и ущемленным, а взяточникам-чиновникам — перерезать горло.

Плеханов считает, что во время «холодной войны» ислам был на вторых ролях и зачастую играл роль разменной пешки в игре двух идеологий: «С крахом соцблока ислам осознал свою роль. За 30 лет молодых людей стало больше, они стали образованнее, глобальнее, но и беднее, социалисты канули в Лету, а Запад с кучей экономических проблем потерял свою привлекательность для молодежи мира. За 30 лет Запад вовлек себя во множество военных конфликтов на Ближнем Востоке, и всему исламскому миру стало очевидно, что американских солдат можно убивать тысячами, что в Париже можно убивать обывателей сотнями. На фоне меркнущей притягательности Запада восходит звезда ислама. Что выберет миллиард молодежи, ислам или демократию и либерализм? Вот какой вопрос ставит перед миром ИГ».

Теракт А321 над Синаем может быть лишь первой ласточкой, а Россия — занять вместе с США место в рейтинге самых ненавистных для исламистов стран, что уже видно по реакции исламистов в соцсетях. Это опасно для Москвы по трем пунктам.

Во-первых, идеология халифата не знает географических и организационных границ. Терактами могут угрожать и неофиты, что видно по притоку молодых людей из России в ИГ.

Во-вторых, в Париж один из стрелков прибыл из Сирии через Грецию. Возникает вопрос, может ли Россия контролировать всех потенциальных стрелков из Средней Азии.

В-третьих, мир глобален. Если исламисты не могут устроить теракт у стен Кремля, то попытаются расстрелять россиян на курорте, взять в заложники за границей, то есть в зоне риска все обладатели российского паспорта за рубежом.

В-четвертых, война в Сирии и Ираке может идти годами. Но даже если Дамаск-Москва-Тегеран победят и поставят всю территорию Сирии и Ирака под свой контроль, это ничего не значит. В Мосуле, Фаллудже, Тикрите и Рамади год назад также стояли гарнизоны победителей, но исламисты выбили их оттуда. Теперь география не важна, ИГ может потерпеть поражение в Сирии, но появиться в Ливии и Тунисе, устроить теракты в любой точке мира.

«ИГ делает ставку на новое поколение, на детей, как большевики и нацисты, — говорит Плеханов. — Боевики тратят больше ресурсов на подготовку и воспитание детей, чем на войну с Асадом. За эти годы в идеологическом плане потеряно целое поколение, по данным структур ООН, до 13 млн детей Ближнего Востока будут подвержены пропаганде ИГ. Вот это угроза. Париж всем скоро покажется детским садом, когда эти дети подрастут».