Жаль, что отдельные выходцы из антифы возятся в либеральной тусовке – это их портит. Что до тех, кого пытаются изображать «политическими активистами-антифашистами». Возьмем «Автономное действие»: изначально, оно было сборищем толерантных защитников ЛГБТ, приправляющих свою риторику цитатами из новых левых. Они не поднимали вопрос основательной критики либерализма, а либеральная общественность способствовала развитию АД, видя его своим боевым отрядом.

Но вот, на антифа-тусовку они не влияли, будучи всегда где-то в стороне, делая вид, что занимаются политикой. А антифу же их «политика» мало интересовала. В итоге, после раскола в 2013 году осталось два «Автономных действия». Одно – феминистская секта, а второе – «Социально-революционное». Они больше к анархизму относятся; но вот никакого всплеска анархизма и многотысячных демонстраций я не видел и не вижу.

Планы у людей, которые называют себя антифа-анархистами, это отдельный разговор. Кто-то считает, в духе «Автономного действия», что нужно объяснять людям – мигранты не есть плохо, и пора учить фарси. Что молодых таджиков, с консервативными взглядами, они смогут подбить на революционные действия, видя в них классический, обездоленный пролетариат. При этом они мигрантов, если честно, не особенно и любят.

Еще хуже, когда фрики, как ЛГБТ-активист «Серое-Фиолетовое», пытаются приватизировать антифашизм в интернете. Как могут фрики что-то поднять, какое движение? Но если такие люди попробуют навязать свои тоталитарные взгляды на улицах, им просто ебала расшибут.

Леша Гаскаров говорит, что антифа остановили насилие против мигрантов? Ничего подобного. Мигрантов как били, так и бьют. Но когда ультраправые обвиняют антифу в том, что борясь с наци, которые борются с мигрантами, они делали работу режима, то забывают многое. Про Дмитрия Румянцева из «Национал-социалистического общества», заявлявшего, что давя оппозицию, государство делает работу за него. А сколько правых работает с «Молодой гвардией Единой России»? А нападения фанатов на НБП? Нельзя сказать, что правые белые и пушистые, а ужасные антифа мешают им жить. После Химок за уличное насилие начали принимать некоторых людей. Антифашистов стали сажать не за что-то реально политическое, а только потому, что они утомили эшников.

Антифа не стали распространенной культурой в России. Массовый, относительно, движ был в крупных городах, и – оговорка по Фрейду – там, где меньше гопов. Возьмем рашей: это же не партия, как КПРФ. Клуб по интересам, хотя и с кулаками. Я не думаю, что если объехать города нашей страны, то в каждом можно найти человека, который скажет, что был частью RASH. Мне скорее будет смешно, если я увижу такого человека в своей жизни. «Раши» не сильно популярны у нас – хардкор моднее.

Они очень любят бить лица

Идеологией была не политика, а то, о чем пели на концертах ребята с гитарами. Некоторые из них с тоталитарным мышлением; и это парни, у которых в потасовках могли погибнуть друзья и быть потеряно здоровье. Это укрепляет их в вере. Плохая или хорошая их вера, но лучший аргумент правоты – это потери. Мне сложно говорить про это, я через такую боль не прошел, а они прошли. Синдром как у ветеранов войны. Есть люди, деструктивно настроенные. Они любят бить лица и уже не отбиваются от бонов, а охотятся за ними. Человек, который уверен на сто процентов в собственной правоте, готов на преступления.

По-моему, в этом духе даже Хемингуэй что-то сказал. Кто в теме, помнит «шарповские» бригады как «Moscow Trojan Skins». Неплохая была группировка, если угодно – даже банда, она появилась на волне уличного насилия. Она могла с честью выйти раз на раз с любой правой футбольной фирмой Москвы.

Когда воевали с бонами, антифа не особенно воспринимали нюансы идеологии врага. Есть боны: нацисты, фашисты. Многие очень убого представляли себе национал-социализм, не погружаясь в него. Кто-то искренне верил, что Гитлер был фашистом, хотя фашизм не имеет в себе идеи этнической нации, как родство по крови и языку. А среди наци-скинов есть и те, что, называя себя национал-социалистами, любили царизм.

Вокруг уличной войны много мифов. Один из них, что антифа отбили хардкор-сцену у нацистов. Неправда. Сцена слишком многогранна была, есть и будет. Модные заявления о неприятии национализма на сцене, это, наряду с убеждениями, зачастую и нежелание потерять аудиторию. Но война сейчас неактуальна: движение спало. Ты можешь пойти на концерт – послушать любимые группы, и вероятность, что тебя будут пинать боны, ничтожно мала. Никто не побежит толпой бить кастетом по голове: расстановка сил изменилась, другая.

В наши дни популярна такая вещь, как гражданское оружие. Если раньше у человека на улице был максимум нож – пырнуть в бок, и перцовый баллон, а до этого – разбитая бутылка из-под пива, то сейчас любой задрот легко встретит уличного бойца пулей.

Есть, конечно, люди, которые что-то мутят. Ненависть еще жива. Мир меняется. Теперь враг номер один – это дегенераты, что могут тормознуть с вопросом: «А чего у тебя ирокез, ты что, петух? И ботинки, что такие большие? Умный самый, чтоли?» А в небольших городах всегда была ситуация, когда для горстки неформалов враг не Вася – фанат «Спартака», или какой-то наци-скинхед, а гопы.

Я увлекся национализмом

Как закончился мой роман с антифа? Увлекся национализмом. Но не сказал бы, что я перешел в некое новое качество или испортился. Хотя это сложный вопрос, отдающий философией, но я не считаю при этом национализм чем-то замечательным. Кроме левого национализма. Национализм – это буржуазный и оголтелый шовинизм. Да и расизм, зачастую сопровождающий национализм, в отличие от гомофобии, для меня неприемлем.

Когда я еще был антифа и сталинистом, кстати, именно при Сталине развились нации в СССР, наша тусовка «RASH Moscow» написала обращение о том, что увидела на Манежке в декабре 2010 года. Я пришел, проанализировал происходящее. Там были разные люди: приличного вида молодые люди с вменяемыми лицами, и не вполне. Было фанатье, которое шло прямиком из «Кружки», залитое галимым пивом. Но люди выражали скорбную память. Да, все вылилось в то, что произошло, но что поделать: молодежь, агрессия. Фанатье – это не интеллигенты в очках, а люди, которые привыкли ломать лица. Мы выразили сопричастность к этой скорби. Это вызвало много гнева у антифы, но многие шарпы нас поддержали.

Потом было такое движение, как «Вольница», куда многие бывшие антифа пришли. Она вызвала лихой срач в псевдополитическом поле: как у ультраправых, так и у антифы. Движа не стало весной 2013 года; но заноза в голове у людей осталась – то, что может все-таки быть и антиавторитарный национализм. Мир меняется, но многим людям трудно менять свою программную установку. Как говорят, не дай бог жить во время перемен. Переходы из антифы в националисты нечасты в России из-за нетерпимости. Это в Европе на одной улице могут играть патриотичные скины и панки-антифа. И всем будет пофиг.

В Бельгии была группа «Kill Baby Kill», и панки пикетировали клуб, где играла она. Ее вокалист Дитер – он покончил с собой, когда ему дали 2 года тюрьмы – вышел к ним, пофоткался, выпил пива и ушел веселый домой. Подобная тенденция ждет и Россию.

Многие антифа уже носят «Тор Штайнер» с рунами – это не секрет. Ортодоксов, как один известный антифашист, который призывал не идти на фильм «Околофутбол», чтобы таким образом не скидывать деньги нацистам, все меньше. Он реально думал, что у каждого кинотеатра стоит бон и собирает мзду? Также и «Тор Штайнер»: от того, купишь ты его или нет, никакой немецкий бон денег не получит. Но раньше, конечно, такого нельзя было представить.

Люди, которые годами поднимали движ, в наши дни отходят от дел. Кто-то уехал в другой город, кто-то забил, а у кого-то ребенок родился. Например, один парень из «Moscow Trojan Skins» крышует один из московских рынков, ходит в узких туфлях. Жизнь, она многогранная. Для кого-то антифашизм со временем становится образом жизни. По-разному судьбы складывались. Но пока только в Европе есть скины, которые отмечают свои пятидесятилетия в компании бритых друзей, которые годятся им, как минимум, в сыновья. И это не вызывает богурта, как в России.