В Бруклине арестован “русский расист”.
В бруклинский уголовный суд доставили арестованных 8 июля 27-летнего Рудольфа Евмененко и 25-летнего Бернарда Журанта, которых обвиняют в нападении, угрозах, причинении ущерба и домогательстве.
В обвинении сказано, что в субботу 8 июля около 6 часов утра на углу Ист 17 стрит и Авеню R в районе Шипсхедбей Евмененко и Журант пристали к белой женщине и ее черному бойфренду, которые запарковали свою машину и переходили через дорогу. Без уточнения, кто из них что сделал, в обвинении сообщается, что Рудольф и Бернард крикнули, что это их район и чтобы этот гребаный на букву “N” убирался в свой район, а не то ему проломят череп и линчуют. Обозвав его также “углежогом” с тем же непечатным эпитетом (f… charcoal burner), они несколько раз ударили чернокожего по голове, но его белую подругу не тронули.
Уточняется, что 38-летнюю белую женщину зовут Анна, она иммигрантка из Молдовы и работает “home attendant”, а ее 42-летний бойфренд Джон Годвин из Тринидада, и в тот день они собирались отметить 6 лет своего союза. Также уточняется, что Евмененко и Журант были в нетрезвом виде – и это в 6 часов утра субботы! В воскресенье их доставили в суд и освободили без залога, обязав не контактировать с Анной и Джоном. Бернарда Журанта в прошлом арестовывали 23 раза, включая арест за грабеж, а Рудольфа Евмененко только один раз в июле прошлого года за владение марихуаной. В базе данных судов штата Северная Каролина значится, что рожденный 16 июня 1990 года Рудольф Евмененко был арестован 19 августа 2014 года за превышение скорости и 20 августа 2015 года за управление машиной под воздействием алкоголя или других веществ и побеге с места ДТП. В обоих случаях у него были водительские права, а на машине номерные знаки Северной Каролины, и местом жительства Евмененко в правах был указан город Чарлотт в этом штате. Перебрался ли Рудольф в Нью-Йорк или приехал на время, не уточняется, но, по данным Интернета, в Бруклине проживает его 53-летний родственник Владимир Евмененко. Судя по их именам и фамилии, этническая принадлежность Рудольфа не вызывает сомнений.
В базе данных уголовного суда Квинса есть запись об арестованном 21 ноября 2015 года Бернарде Журанте 1992 года рождения, арестованном за оскорбление органов власти (criminal contempt) и освобожденного под залог в 750 долларов. “Национальность, – написано там, – поляк”. По уточненным данным его арестовали за то, что в ссоре из-за денег Бернард душил свою сестру и при аресте нагрубил полицейским. Соседи по дому, где живет семья Журантов, тоже подтвердили буйный нрав Бернарда. “Он принимает какие-то наркотики, – сказал один сосед, – и от них просто звереет. Полиция приезжала 500 миллионов раз, он грозил матери ножом”. Узнав о его криминальном прошлом, Джон Годвин заметил, что арест Журанта за насильственное преступление был вопросом времени. “Мне остается только молиться, – сказал Джон в интервью. – Получается, что этот человек на пути своей уголовной карьеры. Какое-то безумие”.
В расовой подоплеке нападения на черного двух белых не обвиняют, что удивительно, но, скорее всего, объясняется отсутствием убедительных доказательств того, что у нас называют “hate crime”. Тем не менее, Анна и Джон попросили репортера газеты Daily News не называть их фамилий из опасений мести со стороны их “расистских мучителей”, но фамилию Джона я узнал из других публичных источников. Во вторник Анна, стоя с Джоном Годвином перед больницей Кони-Айленд, сказала репортеру Daily News, что чувствует себя “словно 50 лет назад или вроде того”, а “нападение из-за наших рас” произошло с ней впервые, и за годы жизни в Америке она никогда не ощущала в других чувства ненависти. По словам Анны, Евмененко и Журант “просто мучили Джона, не могли ударить его, потому что он высокий, а они поменьше, и буквально липли к нему и не отпускали, как пиявки”. Джон сказал, что при нападении его больше волновала безопасность Анны, и он “пытался как бы стать барьером” между нею и ними, а беспокоился потому, что Анна оказалась посередине.
Джон вспомнил, что Евмененко и Журант “сказали что-то вроде «Хочу линчевать твою ж…», то есть явно знали историю чернокожих”. Несмотря на отмеченную Анной разницу в росте, Рудольф с Бернардом сумели несколько раз дотянуться до лица Джона, и в судебных документах отмечено, что, обороняясь, он поранил руку. “Пару раз они делали вид, будто вооружены, будто у них пистолет, – рассказал Джон. – И это слегка действовало на нервы. Я сказал ему, что если не можешь обойтись руками, то ты не мужчина”. Кому именно он это сказал, Джон не уточнил, а Анна добавила, что Джон не хотел покалечить Евмененко с Журантом, так как в прошлом был профессиональным боксером и знает, как защищаться от ударов. “Если они не могли нанести удар, – пояснила она, гордясь бойфрендом, – то он не собирался бить первым”. Из этих слов Анны мне становится примерно ясной версия защиты Рудольфа и Бернарда о том, кто кого бил. Но из её же слов следует, что Анна отбивалась от “пиявок”, как могла, колотя их руками и пиная ногами, но при этом “молилась и просила Бога нам помочь”. Потасовка с расистским душком длилась минут десять, но, по экспертному замечанию бывшего боксера Джона, “когда дерешься, то кажется, что проходит вечность”.
Анна попыталась вызвать полицию, но Рудольф Евмененко выбил из ее руки мобильник и продолжил бой с Джоном. “Так оно и шло, – рассказала Анна репортеру Daily News, – пока, откуда ни возьмись, не появилась патрульная машина и полицейские “оторвали их от него”. “Расистских мучителей” арестовали, но Бернард Журант не унялся и при задержании стал угрожать чернокожему детективу. “Я тебя знаю, – занесены его слова в полицейский рапорт. – Знаю, где ты служишь. Вот зайду в 61-й участок и убью тебя к такой-то матери, такой ты растакой” – и снова слово на “N”, о котором белому человеку даже думать не положено. За это Журанту добавили обвинение в домогательстве к сотруднику полиции, но мотива расовой ненависти снова не было. После нападения на них Анна и Джон говорят, что, конечно, стали бояться подобного, но на их отношениях это нисколько не отразилось. “Мы стали еще ближе, – сказала Анна. – Я чувствую, что мы еще сильнее защищаем друг друга. Стало больше симпатии и понимания”. А Джона Годвина нападение пьяных расистов натолкнуло на размышления об окружающей его культуре. “Мне всегда казалось, – заявил он в интервью Daily News, – что в жителях этой части Бруклина коренится глубинный расизм. Для них вот так напасть из чистого расизма, это печальный комментарий к тому, где мы в данном обществе в данное время. Плохо, что был страх и были нервы. Но, слава Богу, мы не пострадали”. Ничего не скажешь, умен бывший боксер из Тринидада.
А Рудольфа Евмененко и Бернарда Журанта после ночи в КПЗ доставили в бруклинский уголовный суд к Ее чести Лорен Бейли-Шифман, которая занимает это кресло с 1999 года. Доложив судье суть дела, помощник районного прокурора потребовал назначить за освобождение Евмененко и Журанта залог по 50 тыс. долларов с каждого. Несмотря на тяжесть обвинений, судья освободила их под честное слово, что они больше так не будут, и отправила по домам. Элемент белого расизма судья Бейли-Шифман в учет не взяла. Накануне та же судья отпустила без залога 29-летнего чернокожего Кердела Эммануэла, который ворвался в 83 участок полиции на Никербокер-авеню в районе Бушвик. Там он подошел к патрульной Моралес, обхватил ее обеими руками за пояс с кобурой и попытался отнять табельный пистолет. Моралес оказала сопротивление, при этом вывихнув себе руку, а Эммануэла скрутили, заковали, арестовали и обвинили в попытке грабежа, попытке завладеть оружием и нападении на полицейского.
На следующий день его доставили в бруклинский уголовный суд, где прокуратура потребовала назначить за освобождение Кердела залог в 250 тыс. долларов. В суде выяснилось, что хотя раньше он не задерживался, это агрессивный шизофреник с тягой к убийствам и самоубийству. Выслушав это, судья Лорен Бейли-Шифман освободила Кердела Эммануэла без залога. Главы профсоюзов полицейских отреагировали на это с должным негодованием, а Деннис Квирк, президент Ассоциации полицейских системы судов штата Нью-Йорк, не сдержался и в интервью газете New York Post назвал судью Бейли-Шифман идиоткой. Когда репортер Post позвонил судье и попросил комментарий, она повесила трубку. Недаром древние римляне говорили о системе правосудия, что “Dura lex, sed lex”. Мол, закон, конечно, «дура», но это закон.
