«Мы освобождали рабов с кирпичных заводов в Дагестане». Волонтеры из «Альтернативы» рассказали о своей работе.
Волонтеры, которые освобождают людей из трудового, сексуального и «нищенского» рабства, а также содействуют поиску пропавших людей, назвали свою общественную организацию «Альтернатива». За 7 лет добровольцам удалось освободить из неволи в разных регионах России и за ее пределами около тысячи пленников.
О том, как создавалось общественное движение, мы поговорили с основателем и руководителем «Альтернативы» Олегом Мельниковым. А также узнали, кто эти люди, кто, рискуя жизнью, на собственные деньги организует операции и вырывает из лап мафии современных рабов.
— Можете немного рассказать о себе и своем волонтерском прошлом?
— Я родом из Тверской области, из города Кимры. Учился в обычной провинциальной школе. Был очень свободолюбивым, не признавал никаких авторитетов, за что меня в 8-м классе из школы выгнали, — рассказывает Олег Мельников. — И начались, как у Максима Горького, «жизненные университеты». Все познавал самостоятельно. Занялся бизнесом — у меня были свой компьютерный клуб и рекламная компания, которую я создал еще в 11 лет. Неплохо зарабатывал, поэтому не видел смысла поступать в институт. До сих пор жду, когда мне в жизни пригодятся интегралы, но этого не происходит.
— Как возникла идея создать общественное движение «Альтернатива»?
— Я давно, еще в начальной школе, начал активно заниматься общественной деятельностью. Вместе с друзьями мы помогали по хозяйству бабушкам, ветеранам и местному дому малютки. Периодически убирали набережную реки Волги.
В 2010 году я участвовал в защите Химкинского леса, через который намеревались проложить трассу. Но в итоге понял, что политика в том виде, в котором она тогда существовала, мне не интересна.
Тогда же знакомый рассказал о том, что в Дагестане на одном из частных кирпичных заводов удерживают его друга. Попросил у меня помощи. Мы поехали его освобождать.
— Не боялись, что сами можете оттуда не вернуться?
— Я мало чего в жизни боялся. Такое вот мировоззрение. К тому же в Дагестане мы нашли местных ребят, которые согласились нам помогать. И до сих пор помогают.
Мы общались с местными перевозчиками кирпича, говорили, что хотим купить крупную партию товара. По их наводке под видом покупателей объезжали один кирпичный завод за другим. Пока наши местные помощники-активисты торговались, я ходил якобы смотреть кирпич, а на самом деле активно общался с работниками. Интересовался, по доброй воле они оказались здесь или их удерживают насильно. В результате нашли и освободили не только того, кого искали, но и еще пять пленников.
— Как они оказались в неволе?
— Схема была одна. Люди из поселков и деревень ехали покорять Москву или другой крупный город. Их встречали вербовщики, обещали хорошую работу. Про Северный Кавказ и Дагестан при этом не говорили, упоминали только, что работать предстоит на юге страны. А потом предлагали отметить трудоустройство. Человека поили водкой, в которую подмешивали клофелин. И он приходил в себя уже на кирпичном заводе в Дагестане.
Ничего этим бедолагам, конечно, не платили. Сначала они отрабатывали деньги, которые за них заплатили, а потом долг их только рос. Периодически все они пытались бежать. Шли на вокзал вдоль дорог. Местность-то не знали. Их ловили, избивали и возвращали хозяину. Мы встретили там 29-летнего парня, который за 11 лет пытался бежать 23 раза и каждый раз потом оказывался у нового владельца.
— Как реагировали на ваше появление хозяева-«рабовладельцы»?
— Они принимали нас за сотрудников правоохранительных органов или ФСБ. И были так напуганы и обескуражены, что не требовали даже предъявить документы. Надо заметить, что среди наших добровольных помощников были в том числе и действующие сотрудники милиции. К сожалению, доказать, что человека удерживали насильно, очень сложно. Хозяева кирпичных заводов, оправдываясь, говорили, что приютили человека, оказавшегося на улице, предоставили ему кров, поили-кормили, он помогал чем мог, хотели ему заплатить, но возникли временные трудности…
Когда, освободив из рабства пять человек, мы вернулись в Москву, я думал, что это сенсация. ХХI век, а тут люди оказались рабами. Мы разослали в различные издания порядка сорока пресс-релизов. В результате никто ничего не написал. Журналистам эта тема показалась странной, хотя у нас были и фотографии, и видеосъемка.
— Но вы продолжили вызволять людей из неволи?
— Это не было целью всей моей жизни. Я думал, что это будет лишь разовая поездка. Об этом случае в Дагестане мы рассказали у себя в группе ВКонтакте, и к нам стали обращаться родственники пропавших людей, у которых были подозрения, что их близких удерживают в неволе. В частности, пришло очень много заявок из стран СНГ. Самое удивительное, что к нам стали обращаться также сотрудники полиции из отдаленных регионов, которые просили нас помочь в освобождении тех или иных граждан. Мы думали, что продолжим этим заниматься 3–4 месяца, в итоге выдергиваем людей из рабства, восстанавливаем им документы, оказываем им правовую помощь уже седьмой год.
— Государственные структуры оказывают вам какую-то финансовую помощь?
— Нет. Мы остаемся волонтерской правозащитной организацией. К сожалению, у нас дикий дефицит бюджета. Все мероприятия по освобождению людей из неволи мы проводим на свои деньги. Нам периодически поступают пожертвования от неравнодушных людей, но это примерно 5% от общего нашего бюджета. В основном же на поддержку «Альтернативы» идут средства от моего бизнеса. У меня есть два небольших завода — по производству технических газов и по переработке вторсырья. Плюс я содержу гостиницу. 90% от того, что зарабатываю, я трачу на общественные проекты. Слава богу, жена меня понимает и во всем поддерживает. Мы искренне надеемся, что эту деятельность возьмет на себя какая-то крупная общественная организация, но пока этого не происходит. Мы нередко слышим, что мы мошенники и таким образом пытаемся заработать. Всем таким людям мы предлагаем прийти, забрать у нас эту деятельность, чтобы заработать.
— Сколько всего волонтеров в «Альтернативе»?
— Костяк составляют примерно 20 человек. Это люди с разным мировоззрением, с разными политическими взглядами, есть среди добровольцев либералы, коммунисты, националисты. Но они объединились, чтобы бороться с несправедливостью — современным рабством.
Мы имеем представительства в разных странах — как в Европе, так и в Израиле, Иордании, Южном Судане, Зимбабве, Нигерии. Несмотря на значительные финансовые проблемы, мы расширяемся.
— Тебе не задают вопросов, зачем тебе все это?
— Когда только начинал свою деятельность, осознал, что бороться с рабством в Дагестане бесполезно, нужно начинать с Москвы. Потом понял, что в Москве бороться с рабством бесполезно, надо охватывать всю Россию, потому что существует разветвленная сеть поставщиков «товара». Вскоре пришло осознание, что на самом деле действуют международные картели, которые поставляют к нам живой товар из того же Узбекистана, Нигерии, Таиланда, Вьетнама, и с этим злом нужно бороться по всему миру.
