Люксембург — последняя страна в Западной Европе, не желающая проводить реституцию якобы утраченной евреями в период Холокоста собственности.
Когда Люксембург стал председателем ведущей в мире специальной международной группы созданной для сохранения памяти о жертвах Холокоста, его правительство обязалось принять энергичные меры. «Мы должны действовать. Мы должны мобилизоваться. Мы должны идти против «ревизионизма и равнодушия», – отметил в прошлом месяце в своем заявлении посол Люксембурга в Международном альянсе в память о жертвах Холокоста Джордж Сантер о вступлении его страны в должность председателя этой специальной группы из 32 стран.
Тем не менее, почти два месяца спустя, евреям в Люксембурге труднее, чем в любой другой западноевропейской стране, вернуть себе имущество и активы, потерянные при нацистах. Критики говорят, что законы страны делают невозможным даже подачу заявления о реституции для большинства евреев, которые жили там во время Второй мировой войны, и их потомков. Это противоречие коренится в законе 1950 года, ограничивающем право на реституцию гражданам и некоторым «лицами без гражданства», которые иммигрировали в крошечную страну до 1931 года. Уникальный на западе континента закон о реституции Люксембурга исключает около 75 процентов из примерно 4000 евреев, которые жили там до нацистского вторжения в 1940 году.
«Этот закон, конечно, необычен среди соседей Люксембурга», – говорит Венсан Артузо, парижский историк. В 2015 году Артузо опубликовал доклад о сотрудничестве властей Люксембурга с нацистами. В то время как другие западноевропейские страны к 1990-м годам реформировали свои законы о реституции, «Люксембург остался прежним», говорит он. Это означает, что Люксембург, по словам Гидеона Тейлора, главы операционного отдела Всемирной еврейской организации по реституции, «является единственной страной в Западной Европе с серьезными нерешенными проблемами реституции». На карту поставлены сотни объектов недвижимости в Люксембурге, одной из самых красивых столиц и дорогих городов Европы. Но даже это может быть незначительным по сравнению с деньгами, сосредоточенными в неактивных или украденных средствах, потерянных в непрозрачном банковском секторе Люксембурга — ведущей отрасли в этой стране с населением в 500 000 человек, размером примерно с Род-Айленд.
В Люксембурге около 140 банков где работают около 30 000 сотрудников. Он стабильно возглавляет европейский показатель валового внутреннего продукта на душу населения с 114 000 долларов на человека. Это в четыре раза больше среднего показателя по Европе и на 36 % выше, чем у Швейцарии, занявшей второе место в списке. Банковская тайна и законы в Люксембурге «не позволяют узнать, что мы потеряли», говорит Марсель Саломон, уроженец страны, переживший Холокост в детстве только потому, что его семья получила визы в Доминиканскую Республику. По словам Артузо, тот факт, что Люксембург является крупным банковским центром, по-видимому, связан с очевидными трудностями страны в реформировании законов о реституции. «Проблема здесь, вероятно, не в том, чтобы вернуть деньги и имущество нескольких сотен евреев», – сказал он. «Я думаю, что проблема заключается в том, что анализ того, что случилось с еврейской собственностью, откроет возможности для тщательного изучения использования средств с бесчисленных бездействующих счетов в банковской сфере». Именно по этой причине другие банковские державы, включая Бельгию и Швейцарию, в течение многих лет сопротивлялись контролю за их обращением с еврейской собственностью, пока, наконец, не смягчились, понеся миллиардные убытки.
«Люксембургские законы о реституции также должны будут измениться», – считает Артузо. Есть признаки того, что ситуация уже меняется. В феврале, после встречи премьер-министра Ксавьера Беттеля и специального посланника США по вопросам Холокоста Тома Яздгерди, Люксембург согласился создать рабочую группу, которая будет изучать вопросы реституции. «Есть конкретные проблемы с бездействующими банковскими счетами, которые мы рассматриваем с правительством, и есть законопроект в парламенте, чтобы решить эту проблему», – сказал Йездгерди в интервью Luxembourg Times во время своего визита. Создание рабочей группы — это «прорыв», заявил Тейлор. Он также сказал, что Люксембург является «страной-жертвой» нацистской оккупации, несмотря на некоторый коллаборационизм. На данный момент, по словам Карин Мейер, члена еврейской общины Люксембурга, чьё открытое письмо к правительству страны в прошлом году послужило причиной для парламентского запроса, проблема реституции является «продолжающейся несправедливостью». Запрос не привел к изменениям, так как правительство подтвердило свою позицию против реформы. Но это привлекло внимание местных СМИ к проблеме.
«Выданные соседом нацистам в 1940 году, мои дедушки и прадедушки потеряли все: их бизнес, их квартиры, их мебель и оборудование, их деньги и имущество и их достоинство», – написала Мейер. Их деньги «лежат на бездействующих счетах в люксембургских банках». Сантер, посол в IHRA, не ответил на запрос JTA о комментарии по этому вопросу, направив его в канцелярию премьер-министра, которая также не ответила на запрос JTA.
Артузо сказал, что количество денег, украденных у евреев и поглощенных банковской системой Люксембурга, неизвестно, «потому что нет политической воли, чтобы это выяснить». По его словам, люксембургский закон 1950 года был разработан специально для того, чтобы запретить беженцам подавать иски о реституции. В частности, оговорка, запрещающая людям, приехавшим в Люксембург после 1930 года, подавать заявления о реституции, «говорит сама за себя», сказал Артузо. Ограничение для прибывших за два года до прихода к власти Адольфа Гитлера исключает как минимум 2000 евреев, бежавших в Люксембург после 1933 года, что удвоило еврейское население страны.
Отец Марселя Саломона, Арон Джозеф Саломон, был польским иммигрантом, который открыл мастерскую по ремонту обуви в Люксембурге после 1930 года. Он никогда не получал гражданства «потому что стать гражданином было невозможно», рассказал его сын JTA. Прежде чем бежать, отцу удалось перевести большую часть денег семьи в алмазы. «Но мы понятия не имеем, что осталось в банках и страховых компаниях, а также в сфере недвижимости», – говорит 84-летний Саломон. Саломоны бежали из Люксембурга вскоре после вторжения нацистов в мае 1940 года. Они сели на поезд в Португалию, но были задержаны в Испании и отправлены обратно во Францию. В возрасте 5 лет Саломон много времени проводил в поезде со своими родителями и десятками других евреев, не в силах выйти из вагона, который быстро наполнился мочой и экскрементами. «Женщина и ее ребенок погибли во время родов в вагоне», – вспоминает он. «Их тела оставались в вагоне несколько дней, пока немцы не позволили нам вынести их». Саломон сказал, что условия в поезде были настолько ужасными, что евреи на нем с облегчением восприняли известие, что их доставят из Испании в оккупированную нацистами Францию, хотя они и знали, что их отправят в концентрационные лагеря.
Отставая от большинства других западноевропейских стран примерно на два десятилетия, Люксембург в 2015 году официально извинился за сотрудничество своих властей с нацистами во время облав на евреев, большинство из которых затем были убиты. Это было частью более широких изменений, которые последовали за формированием в 2013 году леворадикальной коалиции во главе с премьер-министром Беттелем (он также является первым действующим главой Люксембурга — открытым геем). Это положило конец многолетнему удержанию власти правоцентристской социал-демократической партией, «и было чувство, что они желают поступать правильно и говорить правду о Холокосте», – сказал историк Артузо. Но со временем «стало очевидно, что добрая воля распространяется только на правильные слова», сказал он. «Этого было недостаточно, чтобы перейти к действиям и материальным компенсациям».
