К тому моменту у Тесака несколько личных проектов. Он одновременно пишет киносценарий о втором пришествии Христа, которому помогают скинхеды. Размышляет о том, чтобы создать компьютерную игру, в которой всё как в любимых «Героях», только играть нужно не за магов, а за бонов. Ещё одна идея (её придумывает кто-то из ближнего круга) — торговать правой музыкой на своём сайте — кажется самой невзрачной. Но постепенно, в процессе обсуждения, друзья приходят к тому, что музыку нужно продавать с помощью видеороликов — с избиениями мигрантов. «Я спросил, что значит ролики? Пойдём кого-то изобьём? — вспоминает один из участников группировки. — В то время как раз были популярны сборники “Hooligans don’t stop”. Погром какой-нибудь, люди ходят с камерой, снимают драки. А Тесак говорит, что, типа, нет, ты не понял. Нарядим кого-нибудь в негра. Напишем диалоги. И будем снимать кино». Сценарии шуточных роликов, впрочем, не всегда оказываются выдуманными. Иногда Тесак использует в постановках личный опыт.

Один из первых роликов «Формата»* называется «Дачная история X». Ролик снимают на даче Тесака. По сюжету на огороде не растёт клубника, потому что юный скинхед закопал на грядке негра. «Это что такое? Я говорил не закапывать всякое дерьмо в грядках?» — распекает сына отец. «Ну палево было в лес тащить!» — отмазывается тот. «Много ты ещё палева этого закопал?» — злится отец. «В кабачках и в смородине», — признаётся сын, после чего вынужден выкопать тела и перенести их в лес. «Молодой ещё, не понимает. Где живёт, там и гадит, — наставнически размышляет отец. — С возрастом пройдёт. Будет копать в лесу. Там, где я в своей молодости копал».

Спустя три года, в мае 2007-го, Тесак будет давать интервью немецкому журналисту — уже в статусе главного пропагандиста политического террора. Он показывает немцу ролик с избиениями мигрантов. Под песню группы «Звери» «Всё, что тебя касается» толпа бонов затаптывает кавказца в вагоне пригородного поезда. «Его выкинули из электрички», — поясняет журналисту улыбающийся Тесак. «Он выжил?» — спрашивает журналист. «Хрен знает!» «Вы получаете большое удовольствие от просмотра», — подмечает журналист. «Да. Самое приятное, что закрутил процесс-то я, вот эти вот все съёмки на видео. Это именно то, чем я вообще занимаюсь, — пропаганда. Человек посмотрел, думает: слушай, да, а красиво. Тоже так хочу. И пошёл кого-нибудь зарезал».

Говоря это, Тесак вряд ли осознаёт, что запущенный им процесс вот-вот спровоцирует священную расовую войну на улицах российских городов. Неонацисты называют её Рахова (от английского Racial Holy War. — Прим. Baza). С 2007-го по 2009-й Рахова убьёт как минимум 306 и покалечит 1707 человек. А потом уничтожит и самого Тесака.

Часть II
Сука, сука, сука
2004–2007
Как в НСО* заново изобрели политический террор, который уничтожит Тесака и всех его друзей.

Адъютант зажаривает мясо

В 2003 году одна из крупнейших националистических организаций в России — Славянский союз*, сокращённо — СС*. Её лидер Дёмушкин не умеет шутить, но это компенсируется приятной внешностью, у него не слишком много ума, но харизмы — хоть отбавляй. Неудивительно, что после ухода со сцены Буса и до появления Тесака главная поп-звезда русского неонацизма — именно Дёмушкин.

Часто за поп-звездой стоит хороший продюсер. В конце 2003 года в доме культуры Московского авиационного института проходит лекция, на которой выступает Румянцев — в тот момент второй человек в СС*. За спиной его зовут «Адъютант». Румянцеву за тридцать, он на двенадцать лет старше своего босса. Нереализованные амбиции мучают его: «Я что, уж такой совсем хуёвый?» — размышляет он в частной беседе. Румянцев считает себя будущим великим вождём: «Гитлеровская триада налицо: хороший оратор, хороший идеолог и хороший организатор. Я и то, и другое, и третье».

Уже год Румянцев возится с Дёмушкиным, пытаясь слепить из него «звезду», но ему всё больше хочется уйти в свободное плавание и стать фюрером самому. На лекции Румянцев рассказывает об идеальной организации, которую мечтает построить. Он твёрдо знает, что нужно аудитории: «Никто не принёс больше вреда русской национальной идее, чем патриоты. То, что они предлагают, — это манная каша, — примерно так объясняет на лекции Румянцев, намекая в том числе и на СС*. — А нам нужно хорошее зажаренное мясо, отличный бифштекс! Единственная правильная идеология — это национал-социализм. Мы радикальны, жестоки, кого-то пугаем, но наша цель ясна — власть в стране!»

Расовые убийства как инструмент политической пропаганды в тот момент не существуют. Сотни молодых людей, подобных Базылеву и Нифонтову, «акционируют» в те годы по ночным электричкам и тёмным дворам городских окраин. Но дальше милицейских сводок и разговоров между собой это не уходит. Скины — в глазах общества — всё ещё клоуны, готовые за сто долларов устроить факельное шествие перед журналистами. Необходимость вывести преступления на уровень политического террора витает в воздухе. Неслучайно, что первая серьёзная акция устрашения — та самая операция «С Новым годом!» с участием Тесака — проведена за неделю до описываемой лекции. Неслучайно, что она вызывает столько восторга у Базылева — к тому моменту человека с огромным авторитетом среди ультраправых.

Лекцию Румянцева слушает коренастый молодой человек по кличке Малюта. Он недавно переехал в Москву из Белоруссии, где был одним из лидеров местного отделения фашистской организации «Русское национальное единство»*. К тридцати годам у него биография авантюриста: два курса школы КГБ в качестве вольного слушателя, рэкет минских рынков и любовь к военному туризму — рассказывает московским знакомым, что бывал в Чечне и Югославии. Ходят слухи, что на родине он причастен к убийствам, но каким — никто толком не знает. На новом месте Малюта организует хардбольные тренировки для студентов МАИ (пейнтбол с пневматическим оружием. — Прим. Baza). У него свой «патриотический клуб», мутные друзья-бизнесмены, связанные с обналичкой и чёрным риелторством, амбиции на рэкет рынков и ритуальный бизнес. Чтобы заработать, он возит в Москву бригады земляков. Гастарбайтеры-белорусы делают ремонты. Но Малюта мечтает о большем. Обстановка в стране отлично подходит для того, чтобы заниматься не только криминалом, но и политикой, а у Малюты нет для этого самого главного — собственной организации.

После лекции он подходит к Румянцеву с вопросом: «Что нужно, чтобы организация, о которой ты говоришь, появилась?». Тот пожимает плечами: «Деньги». Первый съезд националистической банды, которая станет самой кровавой в истории России, случится 20 апреля 2004 года. В день дедлайна, указанного в записке штаба подготовки Национальной Революции, члены которого подкинули отрезанные головы в детский садик «Росинка». Организацию назовут Национал-социалистическое общество*. НСО*. Амбиции сведут там Малюту, Румянцева, Тесака и Базылева.