«Узбекских кварталов» в городе не будет, но узбекский Петербург уже есть: по данным Межрегионального центра образования мигрантов, узбеки уже составляют до 1/6 населения северной столицы.
Заявление представителей узбекской диаспоры о том, что в трех районах Петербурга – Центральном, Невском и Выборгском – появятся национальные автономии, вызвало волну разговоров о появлении в городе «узбекских кварталов».
И то, что президент общества соотечественников Узбекистана Алиджан Хайдаров опроверг эти слухи, и то, что автономия – это скорее культурное образование – никого особо не успокоило. Уже сегодня понятно: узбеки в северной столице поселились всерьез и надолго.
Каждый шестой?
Очевидцы рассказывают, что, когда приезжает поезд из Ташкента, питерский вокзал меняется — русских здесь почти нет. Прибывшие и уезжающие мигранты тащат по платформам коробки, котомки, обмениваются между собой вещами. Узбекские таксисты везут земляков в общежития или квартиры, где по сходной цене предлагают койко-место.
Так, и еще самолетом, прибывают в Петербург граждане Узбекистана, которые, по данным Межрегионального центра образования мигрантов, уже составляют до 1/6 населения северной столицы.
Точную цифру никто не назовет. Известно лишь, что ежегодно разрешение на работу в городе получают более 100 тысяч узбеков.
Мы встречаемся в кафе с Тимуром и Улубеком, которые приехали в Петербург на заработки.
«Если узбеки едут в Россию, значит, у себя в стране они не могут прокормить семью? – рассуждает на хорошем русском Тимур. — Средняя зарплата в Узбекистане — 50-100 долларов, чтобы жить нормально, нужно 300 долларов. Здесь на стройке можно заработать от 500 до 1000 долларов, водителем — от 1000 рублей в день. Но узбеки и пашут за эти деньги!»
Тимур говорит о заработках трудовых мигрантов, которые мощным потоком хлынули в город на Неве. Выходцы из Узбекистана, которые живут в России уже много лет (и имеют российское гражданство), в основном занимаются средним бизнесом: кафе, рестораны, автосервисы, торговля, строительство. Причем трудятся у них тоже земляки.
Тимур в Петербурге чуть более месяца, за это время милиция останавливала его уже пять раз. Когда иностранец пересекает границу России, у него есть семь дней, чтобы оформить временную регистрацию.
Обычно мигранты регистрируются за деньги в жилплощади, которую никогда не видели и не увидят. Живут же на самом деле в квартирах по двадцать-тридцать человек (а бывает, что и в вагончиках, подвалах). Место в таком «общежитии» стоит около трех тысяч рублей и обычно передается «из рук в руки» — один узбек съезжает, его знакомый вселяется.
Что интересно, в Петербурге есть плотные поселения узбеков по принципу «землячества»: к примеру, самаркандские узбеки живут в районе Торжковского рынка (в том числе Торжковская улица). Узбеки из Ферганской долины селятся но Уральской улице Васильевского острова, Хорезм сконцентрирован на 24 линии Васильевского острова, ташкентские живут в районе Калининской базы и Сенной площади.
За дверью
Центр Петербурга. Из парадной слышна русская речь с акцентом. Возле окна, между первым и вторым этажом, о чем-то спорят несколько узбекских подростков.
Все квартиры этой парадной заняты уроженцами Узбекистана, в каждой комнате живет по пять-шесть человек, кухня и туалет – общие.
По широкой лестнице несутся девочки с какими-то игрушками. Они не выходят на улицу – играют в парадной.
Это свой мир, который закрыт от посторонних глаз. Узбекам неприятно видеть чужих в своем жилище, особенно журналистов: трудовые мигранты безумно боятся быть уволенными с работы, даже если и регистрация, и разрешение на работу у них есть.
И это не только из-за страха потерять заработок, но и из-за сложности найти новый источник дохода. Вслепую в Россию мигранты не едут — те узбеки, которые уже как-то закрепились на болотистых почвах Петербурга, постепенно приглашают сюда своих знакомых и родственников, становясь для них своеобразными «бригадирами».
Некоторые по договоренности с российским работодателем вызывают в Петербург сразу партию земляков (часто «кидают»).
Возможно и такое: узбеки ежемесячно отдают процент с зарплаты «благодетелю», который устроил их на работу.
Живет основная часть трудовых мигрантов так: работа, стирка, сон. Жену и детей большинство мужчин сюда не привозит, просто пересылают им деньги на жизнь. Сами приезжают домой редко, где-то раз в год. Бывает, заводят в Петербурге «вторые семьи».
20 лет
«Шестерка» останавливается перед входом в кинотеатр «Прибой», где вот-вот начнется праздник, посвященный 20-летию узбекской общины в Санкт-Петербурге. Из машины выходит молодой парень узбекской национальности.
«Понаехали!» — встречает его шуткой земляк.
Среди стоящих возле кинотеатра людей (все ждут выступления канатоходцев) — председатель общества соотечественников Узбекистана «Умид» Алиджан Хайдаров, координатор общества Валишер Хайдаров, руководитель Межрегионального центра образования мигрантов Махсуд Абдужаббаров, представители узбекского бизнеса, известная семья канатоходцев Камиловы, представители узбекских диаспор различных регионов России (Саратов, Самара, Калининград и пр.)
Настоящих трудовых мигрантов сразу видно — во-первых, их не много, во-вторых, они «скучковались» чуть поодаль. Они наблюдают за шоу канатоходцев внимательно, лишь иногда отвлекаясь на проходящих мимо полицейских.
