Будем откровенны: сегодня европейцы не верят в реальность военных угроз для своего континента. Люди привыкли к миру и не видят ему альтернативы. Как бы ни старалась НАТО доказать свою востребованность, увлекая налогоплательщиков то рассказом о «ракетных угрозах», то благородной и требующей жертв войной в Афганистане, тем не менее, настоящего, а не мнимого внешнего врага у европейцев объективно нет. Сегодня Европу больше заботит «мягкая безопасность», которая подразумевает сохранение высокого качества жизни, включая борьбу с преступностью, укрепление социальных гарантий и повышение уровня потребления.

Из бесед как с простыми людьми, так и с политиками, я сделал вывод, что у европейцев геометрически растет тревога за будущее своих детей. Они опасаются, что накопленные и заработанные богатства и возможности западной цивилизации достанутся не их детям и внукам, а кому-то еще. И, на мой взгляд, причина этих опасений – качественные и количественные демографические изменения, связанные с невиданными потоками иммиграции из стран «третьего мира».

Европа видит, что ассимиляция мигрантов, их адаптация и интеграция в западное общество застопорилась. Я уже устал загибать пальцы, подсчитывая, сколько политических деятелей и глав государств Западной Европы в последнее время высказывались по поводу краха политики мультикультурализма. Еще пару лет назад такое трудно было себе представить.

Вслед за выступлениями Меркель, Кэмерона и Саркози прозвучал призыв Эрдогана к туркам Германии: «Избегайте ассимиляции!» Трудно придумать лучшей иллюстрации к провалу самой идеи равенства культур и взаимной пользы их смешения. Похоже, прозрение все-таки наступает, хотя и поздно. Европа поняла, что она напрасно отказывалась от своей религиозной традиции и исторической памяти. Эта жертва была не только напрасной, но и вредной: европейцы буквально обезоружили себя перед лицом тех, кто тверд в вере, крепок в своих национальных чувствах и настроен обживать занятое пространство.

Скрытое раздражение европейцев начало приобретать открытую форму. Маятник общественного мнения и политических предпочтений Европы, качнувшийся влево после Второй мировой войны, на наших глазах полетел вправо.

Напомню, что «левое» движение в послевоенные годы торжествовало во многом благодаря тому, что перед глазами у рабочих всего мира был Советский союз с его социальными гарантиями, равенством трудящихся, бесплатным образованием и медициной. В свою очередь, именно европейские и американские «левые»: социалисты, троцкисты, борцы за права меньшинств, деятели «культурной революции» и философы-неомарксисты (например, представители Франкфуртской школы) добились того, что в странах западного блока утвердилась доктрина политкорректности и толерантности, своеобразный зеркальный ответ на советский интернационализм.

Идея толерантности сыграла свою положительную роль, удержав национальные государства Европы от расизма, особенно в связи с массовой миграцией рабочих рук с Юга. Но произошло непредвиденное – эти рабочие никуда не уехали. Более того, в ФРГ, Франции, Британии, Голландии, Скандинавии они остались и пустили корни. Всего через пару поколений Европа столкнулась с последствиями миграционной политики своих старых правительств.

Кроме того, пример (и одновременно угроза) СССР больше не вынуждал работодателей и министров «держать планку». На фоне ухудшавшегося положения с социальными гарантиями ситуация с мигрантами дошла до абсурда – сегодня благодаря социальным выплатам в странах Западной Европы безработный иммигрант живет ненамного беднее, чем работающий «абориген».

В некоторых странах сама система социальной поддержки удерживает приезжих от трудоустройства: там пособия на порядок выше, чем плата за неквалифицированный труд. И если раньше иммиграцию оправдывали дешевизной рабочей силы, необходимой для «грязной работы», то теперь в среде иммигрантов активно распространяется безработица, пособия за которую ложатся тяжким бременем на кошельки трудящихся граждан.

К экономическим проблемам следует добавить следующие обстоятельства. Во-первых, преступность. Во многих городах целые кварталы стали зоной, куда боятся заходить даже стражи порядка. Так, для жителей Брюсселя не секрет, что в районе вокзала «Миди» полиция не пресекает случаи мелкого хулиганства, боясь спровоцировать масштабные беспорядки в районе. Можно вспомнить и горевшие осенью 2005-го пригороды Парижа. Ни один западноевропейский город уже не защищен от подобных событий.

Во-вторых, культурные различия – либеральный и секулярный Запад, равнодушный к своим христианским корням и национальным обычаям, столкнулся с религиозностью традиционного, средневекового типа и соответствующей моделью поведения. Диаспоры не желают принимать европейские ценности, открыто, наступательно, пассионарно противопоставляя себя коренным европейцам и их образу жизни. Наиболее зримым проявлением этого является традиционная одежда женщин-мусульманок, которая вызывает у европейцев культурный шок. Неслучайно именно вопрос о платках и хиджабах вызвал во Франции и в ряде других стран такую бурную полемику.

Как следствие всех этих процессов, правые и ультраправые партии: националисты и консерваторы всех мастей, от демократических патриотов и либеральных националистов до христианских традиционалистов и даже завзятых ксенофобов, – одерживают победу за победой на выборах разного уровня и референдумах, как, например, в Швейцарии по вопросу строительства минаретов. И сегодня уже никакой аспирин толерантности не в силах понизить градус межэтнического и межкультурного напряжения.

А элиты государств и чиновники Евросоюза предпочитают обсуждать не первопричины, а последствия. Они клеймят президента Франции за высылку цыган, будто бы забыв об арабских горячих головах, устроивших беспорядки в Париже, после которых французы и избрали Саркози.

Показательна и реакция на книгу Сарацина (Thilo Sarrazin) о ситуации в Германии – вместо предметного обсуждения аргументов и цифр, автора освистали как «расиста и ксенофоба».