“До вчерашнего дня я с определенной долей “пофигизма” относился к так называемому “заборному творчеству”, понимая, что фасадная стенопись типа: “Фашызм ни прайдет”, — удел недолеток с выветренными мозгами, и ничего кроме улыбки да сочувствия работникам ЖЭКов данное “искусство” у меня не вызывало.
4 сентября 2011 года, г. Новокузнецк, ул. 11-й Гвардейской Армии, торец дома № 8 — черной краской, ровным почерком, 30-сантиметровыми буквами: “Русский ты умрешь!!!” Где я?! Грозный? Бишкек? Махачкала?! Да нет же, в Сибири-матушке!
Мы люди, мы смертны. Умрет каждый в отдельности, я это понимаю, но… Вы желаете смерти вашим детям? Не отвечайте, ответ разумного человека мне известен. Вот и я, видя то ли угрозу, то ли пожелание-утверждение гибели моей нации, негодую и не могу пройти равнодушно мимо!
А ведь писал-то не недоносок — с оглядкой, второпях. Намалевано не-спеша, аккуратно, со знанием дела и циничной уверенностью в своей безнаказанности.

Это ли не разжигание межнациональной розни, это ли не повод к действиям наших органов правопорядка?!
Я родился в Новокузнецке и не потерплю, чтобы разноликие подонки и нечестивая мразь изгалялись над самым близким и дорогим, что у меня есть!
Не исключаю, что данный акт носит провокационный характер, в таком случае осуществивший его может зваться только тварью, но не Русским”.

Вот такое жесткое и эмоциональное письмо, в начале которого автор по имени Евгений “без пафоса и апломба, но с чувством собственного достоинства и гордостью говорит: “Я Русский!” Не опубликовать его мы не могли. Но, пожалуй, согласившись с подозрениями Евгения, что написавший это — просто провокатор (кстати, на каком-то заборе я уже видел этот почерк).
Или, скажем мягче, человек до крайности обеспокоенный демографической ситуацией в России, положением, в котором при полном попустительстве властей предержащих оказалась “титульная нация”, ее полным унижением, человек, помнящий об изгнании (и не только русских, к слову) из бывших “союзных республик”… Можно, наверное, поговорить о “национальной гордости” русских подробнее. Но без истерической попытки ответить на застаревший вопрос, что это значит, если в кране нет воды? Без жалких попыток оправдания собственной слабости чьим-то “заговором”: а мы-то кто тогда?! Словом, непростой это разговор — о себе самом, заглянув глубоко себе в душу.

Источник: Кузнецкий рабочий