После кровавой гражданской войны, продразвёрсток, красного террора, первого большевистского голода 20-х годов и недолгой передышки в виде НЭПа, по русскому крестьянству коммунистами был нанесён новый удар — насильственная коллективизация.
При всей терпимости российского крестьянства, спокойно смотреть на то, как ломают традиционный уклад его жизни, оно не могло.
В Центральном Черноземье, как и по всем земледельческим регионам России, поднялась волна выступлений. И.Е. Зеленин подтверждает данный факт цитатами из закрытого письма ЦК ВКП(б) от 2 апреля 1930 г. «О задачах колхозного движения в связи с борьбой с искривлениями партийной линии», в котором говорилось, что «поступившие в феврале месяце в Центральный комитет сведения о массовых выступлениях крестьян в ЦЧО, на Украине, в Казахстане, Сибири, Московской области вскрыли положение, которое нельзя назвать иначе чем угрожающим. Если бы не были тогда немедленно приняты меры против искривлений партлинии, мы имели бы теперь широкую волну повстанческих крестьянских выступлений, добрая половина наших «низовых» работников была бы перебита крестьянами, был бы сорван сев, было бы подорвано колхозное строительство и было бы поставлено под угрозу наше внутреннее и внешнее положение. По существу речь шла не об угрозе, а о начале крестьянской войны против насильственной коллективизации, против партии и Советской власти». Первый секретарь обкома ВКП(б) И. М. Варейкис в телеграмме всем окружкомам ВКП(б) требовал «воспретить публикацию в печати фактов репрессий особенно высшей меры применяемых кулакам».
Для подавления выступлений повсеместно использовались войска ОГПУ. В селе Тишанка Таловского района Борисоглебского округа 21 февраля 1930 г. четырем тысячам повстанцев противостоял отряд ОГПУ из восьмидесяти человек, вооруженных винтовками и тремя пулеметами. В недалеком от Тишанки селе Тройня (ныне Бобровский район Воронежской области) действовал отряд ОГПУ в составе ста бойцов. Известны случаи участия отдельных кадровых частей Красной армии в усмирении крестьян. Как видно по документам, руководители местных партийных и государственных органов при проведении коллективизации весной 1930 г. постоянно применяли силу. На заседании бюро обкома ВКП(б) в марте 1930 г. представитель администрации Елецкого округа Булатов признал, что «рассеивание недовольства не проходило методами общественного воздействия, а единственная надежда была на вооруженную силу».
Одно из наиболее крупных крестьянских восстаний весны 1930 г. произошло в селе Липовка Лосевского района Россошанского округа. Жителями Липовки на сельском сходе было принято решение: «Свободу в 1917 году завоевали мы и распоряжаться землей будем сами». Для усмирения села прибыло 130 солдат и милиционеров. Наступление проводилось с двух сторон — с юга и запада. Западная часть отряда на расстоянии более версты от Липовки была обнаружена повстанческой заставой, которая сделала сигнальный выстрел. Сразу же после этого в селе ударили в набат, быстро собралась толпа и приняла боевой организационный порядок. В полуверсте от села советский отряд был встречен оружейным огнем со стороны повстанцев, которые залегли в ригах, сараях и т.д. Отряд вынужден был отступить. Тогда повстанцы с криками «Ура!»атаковали правительственные войска. Последние открыли огонь и в боевом порядке перешли в наступление. Бой длился 1 час 5 минут. Повстанцы держались стойко, но силы были слишком неравны. Было убито 27 человек восставших, много ранено.
В тот же день секретарь россошанского окружного комитета ВКП(б) М. Малинов телеграфировал в Воронеж: «Восстание в Липовке подавлено… в результате полуторачасового боя».
На выступлении в селе Никольском Таловского района, в котором участвовало до 1000 человек, из толпы были слышны крики: «Нам не нужна Советская власть, кулаков у нас нет и мы их вам не выдадим, у нас все пролетарии. Если Вы сейчас выселяете кулаков, то доберетесь и до нас — бедноты. Ни днем, ни ночью мы не видим покоя. Законы не постоянные и меняются по желанию коммунистов. Умрем, а в колхоз не пойдем. Ленин учил: «что раз вопрос не назрел, его решать нельзя», а вы нас силой гоните в колхоз».
Для характеристики массовых выступлений в области сотрудники ОПТУ привели следующие данные: «с января 1929 года до середины декабря в области имели место 94 массовых выступления, с общим количеством участвующих 33.221 человек. Из этих 94 выступлений — 51 произошло на почве закрытия церквей; 28 на почве хлебозаготовок; 8 на почве землеустройства и только 4 на почве коллективизации. С 17/XII — 29 г. по 14Я1 — 30 года по области зарегистрировано 38 массовых выступлений с количеством участников 25.170 человек. Подавляющее большинство выступлений произошло на почве коллективизации и раскулачивания, и только в одном Острогожском округе с 12 января по 14 февраля было 16 кулацких массовых выступлений, в которые разного рода провокационными способами, мерами и средствами кулаку удалось вовлечь часть середняков и даже бедноты, в особенности женщин. В отдельных местах толпы выступавших достигали 2 и больше тысяч человек. Часть выступлений носила полуповстанческий характер. Выступления подготовлялись заранее, для руководства созывались нечто вроде штабов, масса вооружалась вилами, топорами, кольями, в отдельных случаях обрезами и охотничьими ружьями. Выбрасывались черные знамена с политическими лозунгами, вроде: «Долой колхозы, да здравствует мировая революция» (Нижний Икорец), «Советская власть — но без колхозов», «Мы за Советскую власть, но против коммунистов», «Возвратить все штрафы, взятые у кулаков и конфискованное имущество».
Столь резкий рост числа массовых выступлений не был неожиданностью для руководства страны. Еще в сентябре 1929 г. ОГПУ давало указание местным подразделениям о том, что «главное и постоянное внимание необходимо обратить на предупреждение террора, групповых и массовых выступлений и открытых антисоветских выступлений в деревне».
Однако предотвратить крестьянские волнения не удалось.