* * *
Старенький зеленый «Сузуки Самурай» неспешно катил по ухабистой лесной дороге. Мелкий дождь постепенно усиливался, превращая дорогу в кашу, однако внедорожнику это было нипочем. Эта модель и в стандартной комплектации отличалась выдающейся проходимостью, а экземпляр, месивший сейчас грязь, был куплен у опытного джипера, неоднократно участвовавшего в трофи-рейдах. Разумеется, предыдущий хозяин основательно подготовил своего железного коня к преодолению адских говен, сделав из него настоящий вездеход. Под стать машине был и ее хозяин. На вид ему было лет 70-75, среднего роста, жилистый. На левой руке отсутствовали мизинец и безымянный палец, а на худом, мужественном лице со шрамами холодно блестели голубые глаза. Судя по всему, жизнь его здорово потрепала, но все же не сломала.

Внезапно на очередном повороте водитель резко затормозил. Впереди перегородил дорогу синий «Мицубиси Паджеро». Бросив взгляд в боковое зеркало, старик заметил еще один джип, приближавшийся сзади. Засада! Из «Паджеро» резво выскочили четверо кавказцев с пистолетами, однако сделать ничего не успели. Рука старика змеей метнулась к соседнему сиденью, хватая десятизарядный юаровский револьверный дробовик «Протекта». Не мешкая, водитель «Самурая» открыл огонь по врагам прямо через лобовое стекло, превращая их тела в дуршлаг. Один из горцев успел выстрелить, однако промазал.

Старик выскочил из машины, прихватив с собой рюкзак, лежавший рядом, и рванул в лес. Из приближающегося сзади «Джипа Гранд Чероки» послышались запоздалые выстрелы. Старик сделал несколько ответных выстрелов и, судя по воплям, ранил кого-то из нападавших, заставив остальных в нерешительности остановиться. Удовлетворенно улыбнувшись, он пробежал еще с полсотни метров и остановился, чтобы перезарядить ружье.

Это оказалось весьма кстати. Лес внезапно ожил и наполнился криками, выстрелами и треском ломаемых веток. Обложили-таки, гады! Ну, что ж, вы сами этого хотели. Старик уходил вглубь леса, периодически останавливаясь, чтобы выстрелить по преследователям, которые оказались весьма настырными. После каждого выстрела слышался либо вопль раненого, либо звук падения мертвого тела, а остальные преследователи на время останавливались, и беглец ненадолго вырывался вперед, однако, опомнившись, кавказцы вновь сокращали расстояние.

Впрочем, долго это продолжаться не могло. Возраст беглеца все же давал о себе знать, и тягаться с молодыми было проблематично. Тем не менее, шансы уйти еще оставались, надо было только успеть добраться до землянки, где находился схрон с оружием, а там уже, в зависимости от ситуации, можно было либо незаметно уйти через подземный ход, либо принять бой.

Вопреки информации, предоставленной кавказцам продажными полицаями, Павел Олегович Соколов не был партизаном, по крайней мере, партизаном советским, хотя и пробыл несколько месяцев в партизанском отряде «Мстители».

Боевой путь семнадцатилетнего Паши Соколова начался в ноябре сорок первого, когда он вступил в охранную роту вспомогательной полиции города Изборска, находившегося на тот момент в составе Эстонии, а ныне входящего в состав Псковской области. Рота занималась охраной железной дороги и периодически привлекалась к облавам на лесных бандитов. Служба Павлу нравилась, и вскоре он зарекомендовал себя умелым, храбрым и ответственным бойцом и заслужил определенное уважение, в том числе и более старших и опытных бойцов.

Заслуги молодого полицейского не остались без внимания, и вскоре ему предложили более интересную работу. В мае сорок второго, после краткого, но очень интенсивного курса обучения, Павел пополнил ряды одной из ягдкоманд. Ягдкоманды или истребительные отряды создавались специально для борьбы с партизанами и применяли против них их же тактику. Офицерами ягдкоманд были немцы, а в солдаты брали как немцев, так и местных жителей. Типичная операция ягдкоманды выглядела так: подкараулив в засаде партизанский отряд, бойцы открывали по нему ураганный огонь и тут же, буквально через полминуты, уходили. Охотники не стремились уничтожить превосходящие силы противника, однако, как правило, нанесенного урона вполне хватало, чтобы партизаны отказались от своих планов и вернулись в лагерь, унося многочисленных убитых и раненых. Разумеется, в ягдкоманды брали не всех подряд, чтобы туда попасть, необходимо было соответствовать жестким требованиям физической подготовки, а главное, обладать определенными психологическими качествами.

Служба в ягдкоманде была гораздо более интересной, чем в охранной роте. Охота на двуногую дичь вызывала ни с чем не сравнимый азарт. За полтора года Соколов был дважды награжден медалью «За храбрость» для восточных народов в бронзе, однако в конце декабря сорок третьего ему пришлось оставить службу. Один из боев закончился для ягдкоманды неудачно. Отряд понес тяжелые потери, а Павлу осколки гранаты перебили мизинец и безымянный палец на левой руке. Еще несколько осколков попали в бедро и в бок. К счастью, с помощью товарищей ему удалось выбраться из передряги и дойти до госпиталя. Проводя день за днем на больничной койке, Соколов немного приуныл, но, как оказалось, напрасно. Про него не забыли.

После выписки из госпиталя Павел получил недавно учрежденный орден «За борьбу с партизанами» 2-й степени и предложение учебы в одной из разведшкол VI управления РСХА в Восточной Пруссии. Разумеется, Павел принял это предложение. После интенсивного трехмесячного обучения Соколов получил звание унтерштурмфюрера СС, соответствующее званию лейтенанта в вермахте, и был отправлен в родную Псковскую область для внедрения в партизанское движение. По легенде он был вывезен на работу в Германию, где проработал до недавнего времени, пока в результате англо-американской бомбежки не попал в больницу, откуда ему удалось сбежать.

Поблуждав неделю по лесам, Соколов наткнулся на разведчиков из партизанского отряда «Мстители», действовавшего на западе Псковщины и в восточной Латвии. Те привели Павла в свой лагерь, где он подвергся долгим расспросам, однако агент уверенно и без запинки отвечал на самые хитрые вопросы, и в итоге от него отстали и приняли в отряд. Первые две недели его обучали владению оружием и тактике партизанских действий. Все это было ему до боли знакомо, однако Соколов умело прикидывался полным профаном.

После окончания обучения Павла стали посылать в разведку с напарником. Во время одной из вылазок они нарвались на полицейский патруль и пытались скрыться. Полицейским удалось ранить напарника Павла, однако Соколов несколько раз выстрелил из пистолета поверх голов, заставив немецких пособников лечь на землю, после чего, отстреливаясь на бегу, помогал напарнику идти, а когда полицаи отстали, притащил его в лагерь на себе. После этого случая доверие к Павлу сильно возросло, а затем укрепилось еще больше. Он успешно выполнял разведывательные задания, периодически его отправляли посыльным в другие отряды. Впрочем, добываемая им информация мало помогала «народным мстителям», поскольку параллельно он успешно работал на германскую разведку, в результате чего боевые операции партизанского отряда были лишены внезапности и оборачивались крупными потерями. В итоге, численность отряда «Мстители» сократилась с пятисот человек до неполных двух сотен, серьезные потери понесли и другие отряды. От полного уничтожения их спасло только июльское наступление Красной армии.

В начале августа партизаны были мобилизованы в РККА. Соколов как инвалид мобилизации не подлежал, поэтому был отпущен домой. Прибыв в родной Изборск и получив медаль «Партизану Великой отечественной войны», Павел продолжил работу на РСХА, ведя разведку и совершая диверсии, как в составе антисоветских партизанских отрядов, так и в одиночку. Свою последнюю германскую награду — Железный крест 2-го класса — он получил в марте сорок пятого, одновременно со званием оберштурмфюрера, а в мае ему вручили уже советскую медаль — «За победу над Германией в Великой отечественной войне 1941 – 1945».

После окончания войны Соколов еще три года продолжал в одиночку вести борьбу, отстреливая чекистов и партийных функционеров, в надежде на скорое начало войны между СССР и США. Когда надежда не сбылась, Соколов вернулся к мирной жизни, поступил в институт, обзавелся семьей и отложил продолжение войны на неопределенное время, лишь изредка наведываясь в схрон, чтобы почистить и смазать оружие.