Командир батальона “Азов”, лидер Социал-Национальной Ассамблеи Андрей Белецкий во время хрупкого перемирия в зоне АТО не терял времени даром. Воспользовавшись паузой, он отправился в столицу решать вопрос об усилении подразделения тяжелым вооружением. Помимо решения военно-тактических задач, переговоры с главой МВД открыли и политические возможности – Андрей Белецкий был избран членом военного совета при коалиции “Народный Фронт” и теперь будет баллотироваться на досрочных выборах в Верховную Раду.

“Это неправильно, когда люди, принесшие максимальную жертву, не будут представлены во власти”, – говорит он о своём интервью украинским СМИ о решении принять участие в выборах. Кроме политических перспектив журналисты затронули и волнующий многих вопрос об идеологической приверженности батальона ультра-правым взглядам:

— Чиновники рапортуют о трех линиях защиты Мариуполя. Означает ли это, что город готов к обороне?

— Линии обороны являются вторичной составляющей, а первичной – боевой дух войск и вооружение. Оборона должна быть усилена бронетанковыми группами при поддержке артиллерии. На данный момент подтянуто достаточное количество резервов. Мариуполь к обороне готов.

— Ваш прогноз: сколько может продлиться перемирие?

— Мне казалось, что не более недели. Но сейчас речь идет о 15-16 днях. Такая дата якобы оговорена между Порошенко и Путиным.

— Вы нередко выкладываете в соцсетях фотографии, снятые на мобильные телефоны. По словам военного прокурора, такие действия нередко нарушают принцип закрытости боевой информации, а скопление телефонов отслеживается радиоразведкой противника.

— Все что мы фотографируем, фотографируем постфактум. Кому, например, нужно разрушенное укрепление в Широкино? Это просто символ того, как нам помогала украинская армия в ходе 7-часового боя – никак. А что касается пеленга, то нужно понимать сложность данного мероприятия. Мы себе мним, что слушают всех. Но для того чтобы прослушать полторы-две тысячи бойцов – нужно столько же людей. К тому же, прослушивание рядового – безусловно, зло, но не критичное. Вот если командир идиот, ведет во время боя трансляцию, дает интервью – это критично.

А отсутствие качественной связи – это общая проблема войск. Нередко связь глушится противником. И телефон остается единственным средством связи.

— Вы чувствуете поддержку местных жителей в Мариуполе?

— Большинство местного населения настроено проукраински и признаков сепаратизма не вижу. Знаю многих людей, которые в начале АТО не стеснялись высказывать свое мнение, в том числе на “референдуме”. Сейчас настроения изменились. Лично слышал от одной женщины фразу, мол, лучше бы у меня в день референдума отсохла рука. Не думаю, что она сказала это неискренне, учитывая 10-тысячные украинские митинги в Мариуполе, и то количество добровольцев, которые рыли окопы под обстрелом. Люди боятся войны и не хотят, чтобы она пришла в их город.

— Сейчас в западных СМИ зреет скандал, связанный с батальоном Азов. Якобы немецкий телеканал ZDF показал ваших солдат с нацисткой символикой (на сайте канала таких упоминаний на 11.09 не было, однако несколько медиа ссылались именно на ZDF – ред.) Что скажете?

— Для нас это не скандал, у нас ничего не зреет.

— Речь не только о вас, а о восприятии за рубежом всей украинской армии.

— У нас нацистских знаков нет. Очевидно, речь идет о монограмме “Идея нации”, это перекрещение букв “І” и “N”. Я подозреваю, что именно этот символ приняли за нацистский. Если это так, то утверждение странное. Минимум десяток городов во Франции, Бельгии и Германии имеют подобный знак на гербах и печатях города. И я не собираюсь в угоду слабоумной политкорректности отказываться от символа, за который десятки ребят погибли.

Эту монограмму часто путают с символом вольфсангель. Но наша “Идея нации” не просто не повторяет этот символ, схематизация знака совершенно другая. Данная символика появилась среди украинских националистов-патриотов в 1991 году, и распространялась в разных националистических сферах – была символом организаций Свобода и Патриот Украины, являлась одним из главных боевых символов революции. Вначале символом батальона избрали стилизованный трезубец. Но большинство ребят пришли из правого движения, и “Идея нации” стала народным знаком батальона, а потом он появился на шевронах.

— Тем не менее, новость сначала появилась в западных СМИ, а не в российских.

— России удалось создать целый пул западных СМИ, на которое она имеет непосредственное влияние. К тому же у Европы есть комплекс по отношению к правой идее. Мы не отрицаем, что батальон правопатриотичный, что большинство ребят являются украинскими националистами.

— Сколько в батальоне националистов?

— Думаю, три четверти. Остальные близки к этой идее.

— Поэтому вас особенно ненавидит противник?

— Да. Но в последнее время в российских СМИ тон поменялся с оскорбительного, на враждебно-уважительный. Мы оказались незапятнанными в убийствах, грабежах и так далее. Наш батальон пронес солдатскую честь незапятнанной, и я этим необычайно горжусь. Это объясняется идеологичностью подразделения. В нашем подразделении воюют националисты с Майдана, наши друзья из Западной Европы, футбольные фанаты…

— Представители каких стран есть в батальоне?

— Англичане, итальянцы, шведы, русские, белорусы. Есть греки, хорваты, поляки. Иностранцы – это элитная часть.

— Какой аргументацией они руководствуются, участвуя в АТО?

— Они верят в европейские идеалы, верят, что на восточных рубежах Украины они сражаются за свой европейский дом.

— Они имею военный опыт?

— Большинство из них – это бывшие профессиональные военные. И своими успехами батальон, в не последнюю очередь, обязан иностранцам, в том числе, большому количеству русских и белорусов. Они точно так же верят, что сражаются за лучшее будущее России, против путинского режима.

— Деньги ваши бойцы получают?

— Конечно, нужно за что-то жить. Чуть больше половины наших ребят являются официально зарегистрированными сотрудниками МВД, получают зарплату. Эту зарплату, плюс помощь волонтеров, скидываем в один котел и делим на всех. Это гроши, речь идет, в лучшем случае, о $300 в месяц за тот ад, который мы все переживаем. Разумеется, никто не будет рисковать жизнью за такие деньги, наша мотивация совершенно иная. К тому же, у 70% батальона есть высшее образование, множество из нас имели работу с заработной платой $3-$5 тыс.

— Исходя из вашего опыта, как бы вы оценили реальную боеспособность российских войск?

— Боеспособность российских частей не слишком высока. Это связано с отсутствием мотивации. Российские солдаты ни под Иловайском, ни в Новоазовске не проявляли стойкости в прямом бою. Те же денеэровцы, зачастую, сражаются более упорно, чем российские части.

Но профессиональные навыки российских военных находятся на приличном уровне. Мы это видим, когда работает их артиллерия, разведка и бронетанковая техника. Речь идет о точности, грамотности, скорости развертывания и прочих вещах.

— Ваши бойцы готовы умирать?

— Сложный вопрос… Ни один человек, честно говоря, не готов умирать. И вся бравада под обстрелами гаубиц уходит, поверьте. Но ребята доказали, что готовы стоять до последнего: и тогда, когда противник кратно превосходит численностью, и в случаях чудовищной долбежки артиллерии – когда ты себя чувствуешь себя голым потому, что твоя артиллерия молчит, а вас перемалывают с землей. Но ребята стоят. Батальон еще ни разу не убегал.

— К страшным картинам войны привыкли?

— Сейчас к обстрелам Града большинство ребят-ветеранов относятся как к обыденщине, это не производит на них никакого впечатления. Хотя первые дни об этом говорили сутками, реактивная артиллерия вызывала у всех шок. Теперь же даже забывают позвонить с блок-поста, сообщить, что произошел обстрел Градом. Человек привыкает ко всему, в том числе и к смерти. Если у человека есть внутренняя мотивация, стержень, он со всем справляется.

— У многих ваших стержень ломался?

— На 400 человек, которые прошли через батальон, у менее чем десяти ребят были нервные срывы. Часть из них вернулись в батальон, так как им было стыдно перед товарищами.

— Какое отношение к вашему подразделению имеет бывший министр юстиции Роман Зварыч?

— Ему и пани Светлане, жене Романа Зварыча, мы обязаны поддержкой волонтёрского движения. Они занимаются материальным обеспечением батальона: от формы, коллиматоров, тепловизоров, до беспилотников, автомобильной техники и даже невооруженной бронированной техники.

— У вас есть данные о том, что РФ выводит части с территории Украины?

— Говорить об этом будет аматорством и глупостью. У нас нет грамотной разведки, мы имеем представление по каким-то отрывочным сведениям – по информации агентов или гражданского населения. Если и есть какие-то данные со спутников, то мне они не известны. Мне не предоставили ни одной фотографии, хотя я командую обороной Мариуполя.

— А коммуникация с регулярной армией у вас налажена?

— С Генштабом напрямую не контактирую. Контактирую с армейским руководством в секторе, что в районе Мариуполя. С ними у нас великолепные отношения. Сегодняшние руководство – это первые умные старшие офицеры, которых я встретил за время своей военной 5-месячной одиссеи.

Беседовал Дмитрий Орлов, ЛIГАБiзнесIнформ