Биография Рио Фердинанда: #2SIDES.

Часть 1. ЛОЖНОЕ ЧУВСТВО

Об истории моих Мамы и Папы можно снимать фильм. Когда они шли вместе по улице, прохожие так и норовили плюнуть в сторону Мамы, потому что она шла рядом с чернокожим мужчиной. Иногда их останавливали полицейские. Стражи порядка, как и другие жители района, скверно относились к Отцу. Все из-за того, что он был с белой женщиной. К Матери относились не лучше. Полицейские. За то, что она была с чернокожим.

Звучит, как история об апартеиде в Южной Африке, не так ли? Но ведь подобное творилось в Лондоне в 70-е. Через все это дерьмо пришлось пройти моим родителям, чтобы завести семью и вырастить моих братьев и меня. Теперь я сам стал Отцом, и жена у меня белая. Я ни за что не хочу, чтобы мои дети испытали на себе то же самое, что и родители.

Когда я рос в Пекхэме, вокруг повсюду были проявления расизма, но ты никогда не знал, когда с ним столкнешься, или насколько серьезное будет это столкновение, как на него реагировать. Мой район состоял из смеси разных национальностей: ирландцы, англичане, африканцы, турки, карибы. В основном мы все неплохо ладили друг с другом и вместе гоняли мяч. Время от времени мы играли с группой парней постарше, которые все были белыми. Они болели за «Миллуолл» и «Арсенал», и постоянно в их комментариях проскакивали расистские высказывания. Однажды во время игры эти парни начали издавать звуки в нашу сторону, похожие на обезьяний крик. Мы были намного младше и меньше, поэтому вступать в драку с ними не было никакого смысла. Но нас всех связывала одна общая вещь. Футбол. Они хорошо играли, мы тоже были на уровне. Итак, мы играли против них. Иначе говоря, вместе с ними. Футбол объединял нас и заставлял забыть обо всем остальном. Мы могли не любить этих ребят, но все равно проводили с ними на поле по несколько часов подряд. Во время игры мы были связаны друг с другом. Тем не менее, странные расистские выкрики имели место быть, особенно когда мы вели в счете. В связи с этим у нас возник вопрос: что же нам делать? Единственное, что мы могли тогда, – это ответить что-то типа «отъ*бись». Дальше этого дело не заходило. Конечно же, я всегда знал, что, в крайнем случае, за меня есть кому заступиться. Если бы все стало куда серьезнее, я мог бы пойти к Отцу, и он бы разобрался с ними. Но я никогда этого не делал, потому что хотел продолжать играть в футбол с лучшими. Поэтому мы старались держаться в стороне и никогда это не обсуждали.

Дела обстояли иначе, если подобное позволял себе кто-нибудь не с нашего района. Драка начиналась сразу же. Сейчас я понимаю, что это был неправильный выход из ситуации. Но когда я был моложе, я моментально реагировал на расистские оскорбления, вступая в рукопашную. Став немного старше, я отвечал по-другому. «Раз так, тогда я просто обязан забить вам и выиграть этот матч!», — думал я про себя. Помню свою первую тренировку в «Чарльтоне». Один из воспитанников назвал меня «черномазым ублюдком», мы моментально начали драться. Поступок их тренера, Джона Картрайта, был великолепен. Он вмешался, занял мою сторону, заставил того паренька извиниться и отстранил его от тренировок на несколько недель. Я даже не подписывал контракт с «Чарльтоном». Это произвело сильное впечатление на меня.

У нас на улице Мама вела себя потрясающе. Моя соседка называла меня «черножопым», а когда я постучался к ней в дверь, чтобы позвать ее дочь поиграть на улицу, услышал, как она сказала: «Не вздумай пускать этого ниггера в дом». Я вернулся и спросил у Мамы: «А что значит “ниггер”?» Я тогда еще не знал, был слишком юн. Мама молча пошла к соседке, резко открыла дверь в ее дом и выволокла женщину на улицу, заставив ее извиниться передо мной.

Спустя долгое время, я столкнулся с проявлением расизма в профессиональном футболе. Перед глазами стояла картинка, как мой кумир Джон Барнс в гневе топчет банан, брошенный в него с трибун каким-то расистом. Мне известно, что Пол Инс, Брендан Бэтсон и Вив Андерсон также подвергались оскорблениям. Своими глазами я впервые увидел подобное поведение болельщика на стадионе, когда мы с другом пошли на матч «Миллуолла» против «Дерби». У «баранов» в тот день на поле были четверо или пятеро темнокожих футболистов, и все они смотрелись очень хорошо. Один тип перед нами начал кричать: «Эй вы, чертовы черножопые, убирайтесь туда, откуда приехали!» Затем он обернулся и увидел меня. Рядом со мной стоял полицейский с отсутствующим видом, как будто бы ничего не произошло. Затем этот парень произнес: «Я не имел в виду тебя, чувак. Только тех, которые на поле». Я встал и сказал своему другу: «Я пошел. Не хочу терпеть это дерьмо».

В «Вест Хэме» ничего подобного не случалось. У темнокожих футболистов, игравших за «молотобойцев», никогда не возникало проблем. В 70-х за них выступали Клайд Бест и Эйд Кокер. Пол Инс и Джордж Перрис появлялись в этом клубе. В «Вест Хэме» всегда играли несколько чернокожих, поэтому я чувствовал себя там комфортно. На рубеже 90-х и 2000-х ситуация улучшилась по всей стране. На футбольных полях Англии больше не было слышно расистских оскорблений. ФА реагировала довольно жестко, когда подобные инциденты случались с основной сборной или командой U-21 на выезде, как было в Испании, Сербии и других странах. Медиа тоже вели себя достойно. Мне даже показалось, что игра и наша Федерация добились неплохого прогресса в этом вопросе и заслуживают аплодисментов. Такие организации, как «Show Racism The Red Card» [«Удали Расизм с Поля» — прим. пер.] и «Kick It Out» [«Избавься от Этого» — прим. пер.], тоже достаточно хорошо справлялись со своей работой, и я даже принимал участие в их мероприятиях. Помню, как мы с Тьерри Анри участвовали в кампании и говорили людям: «расизма на трибунах больше нет», и «Англия проделала отличную работу».

Затем 15 октября 2011 года «Манчестер Юнайтед» приехал в гости к «Ливерпулю» на «Энфилд». На 62-й минуте Патрис Эвра пытался отобрать мяч у Луиса Суареса, после чего между ними завязалась перепалка на испанском. Я был в паре метров от эпизода, но мне не удалось услышать абсолютно ни слова. Согласно цитате из последнего отчета ФА, беседа между футболистами содержала следующий диалог:

Патрис Эвра: Какого хера ты меня ударил?

Луис Суарес: Потому что ты черный.

Патрис Эвра: Только попробуй еще раз это произнести, тебе достанется.

Луис Суарес: Я не разговариваю с черными.

Патрис Эвра: Хорошо, сейчас ты у меня получишь.

Луис Суарес: Ну, давай. Черный, черный, черный.

Казалось бы, француз и уругваец поговорили между собой на испанском языке, но эта беседа и ее последствия стали одной из главных новостей в Англии на несколько месяцев. После долгих распрей Суарес был признан ФА виновным в расистских оскорблениях, оштрафован и дисквалифицирован на восемь матчей. Вражда между двумя клубами обострилась моментально. Все в «Манчестер Юнайтед», конечно же, поддерживали Патриса. Все в команде знают его серьезным и искренним парнем, который не станет бросать слов на ветер. Он никогда никого не обманывал, зачем ему это надо было тогда? Со своей стороны игроки «Ливерпуля» и их тренер поддерживали своего парня, утверждая, что Суарес хороший человек. То, что они все как один встали на его защиту, носили всей командой футболки с поддержкой футболиста — все это оставило неприятное послевкусие. Одноклубники хотели выразить свою солидарность с уругвайцем, совершенно не видя всю картину целиком. Добро и зло смешалось в их головах.

Больше всего в самые первые дни меня беспокоила шумиха вокруг этого скандала. Я был поражен тем, сколько сочувствия было проявлено к Суаерсу. Огромное количество людей в медиа и соцсетях говорили: «Бедняга Суарес, быть может, никакого расистского подтекста и не было в его словах. Возможно, в Уругвае это не считается оскорблением. Несчастный парень, у него культурный шок, и его наказывают ни за что». Никто даже не заикнулся о том, какое давление испытывал на себе Пэт. Как так вообще получилось, что проявление расизма начали защищать, а привлечение внимания к этой проблеме вызвало столь бурную критику? Как такое могло произойти в футболе в наше время? Мне было непонятно. Люди лишь на словах заявляют о том, что расизм – это плохо. На самом же деле мало кто подозревает, чем на самом деле является расизм, или как себя чувствуют его жертвы. Для меня было настоящим шоком узнать то, что это явление никуда не делось – просто его удавалось скрывать намного лучше, чем раньше. Нас окутали ложным чувством безопасности. Все эти годы расизм всего лишь прятали за занавесом. Лишь небольшого инцидента стало достаточно, чтобы этот занавес пал, и стало ясно, что дискриминация по цвету кожи все еще существует.

Я находился всего в нескольких шагах от Патриса и Суареса в тот момент. Никогда не думал, что расизм подойдет ко мне настолько близко.