— ВСУ — это ты говоришь о мобилизованных?
— Да. С кадровыми немножко получше, а у тех, кого нагребли по мобилизации, вообще никакой мотивации нет. Хотя, допустим, в Иловайске я ВСУ очень зауважал. Азов на их фоне был очень хорошо экипирован, а они были раздеты, без брони, без оружия нормального, но очень хорошо держались. Просто честь им и хвала. Опять же, все зависит от командиров на местах.
— С российской армией сталкивались?
— 24 августа, когда началась вся эта новоазовская эпопея, вот там были русские — были их флаги на технике, российская форма и все серьезно. Кстати, россиян наши брали намного больше, чем эти двое — Ерофеев и Александров. Просто из-за постоянных договорняков их меняли и истории не получали огласку.
— У тебя какое звание, раз вы все в Нацгвардии?
— У меня? Никакого. Официально я вообще не числюсь в батальоне, потому что и гражданство Украины я получил лишь в декабре 2014 года.
— Расскажи, чем ты занимался до войны. Почему был вынужден покинуть Россию?
— Сам я из Тольятти, жил в Беларуси, был гражданином Беларуси. А уехать из России пришлось потому, что у меня давно там конфронтация с властями. Я даже был объявлен в розыск.
— По какой статье?
— За терроризм.
— В Азов как попал?
— Во время Майдана приехал в Украину, тут познакомился с Андреем Билецким, который только вышел из тюрьмы. У меня уже был определенный военный опыт — я был в Чечне, на Балканах, в Латинской Америке. И когда формировался Азов, там кроме меня был только один человек с боевым опытом — «Душман», который сейчас командует нашей бронетехникой. Так что тут я остался из тех соображений, что тут рождается новая страна, в которой я хотел бы жить.
Родственников в России не преследуют за то, что ты воюешь на стороне Украины?
— У меня отец живет в России. Дед, бабка, братья. Но я с ними много лет не общался.
— Политический вопрос. Как ты считаешь, как стоит поступить с оккупированными территориями Донбасса: заблокировать и отделить или пытаться вернуть любой ценой?
— Возвращать их сейчас я смысла не вижу. Их нужно блокировать и ждать развития ситуации. Я был там неоднократно и могу сказать, что Украину там, в большинстве своем, народ не любит. Мы полностью проиграли в Донбассе войну за умы.
Единственное, что мы можем сделать, это доказать людям на оккупированной территории, что в Украине жить лучше. Кстати, жители Мариуполя это уже поняли — если год назад там отношение к Украине было скорее негативное, то сейчас все наоборот.
— Как обстоят дела с контрабандой там?
— Ужасно. Контрабанда процветает, потому я и говорю, что все связи с оккупированными территориями нужно блокировать. Это преступление — торговать с теми, кто убивал наших солдат. Я счастлив, что Азов — одно из немногих подразделений, которые не занимаются контрабандой. А так «мутят» все. Больше всего, конечно же, СБУ.
— Можешь оценить эффективность созданных военно-гражданских администраций?
— За Луганск не скажу, потому что не знаю, а в Донецкой структуре все странно. Например, взять Мариуполь. Как обстоит снабжение ВСУшников хлебом, не знаешь? Его возят из Запорожья. Вместо того, чтобы дать работу мариупольскому заводу. Мое мнение — кто-то кому-то платит откат. То же самое с водой и со всеми услугами. Это провал именно этой военно-гражданской администрации.
Кстати, предыдущий губернатор Тарута был намного эффективнее. Это я просто лично знаю. Но его почему-то сняли — оказался неугоден. Вам все ребята из Азова могут подтвердить, что 4 сентября — в последний день перед «перемирием», когда мы пережили самый массированный обстрел, который когда-либо был, мы его перенесли без жертв именно благодаря Таруте. Он бесплатно предоставил нам огромное количество металлических слябов и подсказал, как из них можно сделать укрытия, которые выдерживали прямые попадания 152-милиметровой артиллерии.
— Тарута финансирует Азов сейчас?
— Поддерживает. Но не поэтому, а объективно могу сказать, что могу сравнить всех губернаторов во время войны и могу сказать, что при Таруте экономическая жизнь Мариуполя была наиболее развита.
— Ринат Ахметов какое-то отношение имеет к финансированию Азова?
— Сомневаюсь.
— Как думаешь, остался ли риск полномасштабного российского вторжения?
— Все дело в голове Путина. Он-то и страшен только тем, что не понимаешь, чего от него ждать. Делать прогнозы — дело неблагодарное еще и потому, что наша разведка не работает вообще, как таковая. Там ГРУ украинское должно работать, как бы оно не называлось, но, я так понимаю, что в свое время оно было куплено Россией и порядка после Майдана еще там не навели.
— Про Торнадо я спросил, а про Мельничука, комбата Айдара — нет. Как считаешь, он заслуживает тюремного срока или это снова нападки на добровольческое движение?
— Тут очень трудно судить. По нему мне ничего особо плохого неизвестно. Говорят, что нарушал закон, но, пойми, там, где идет война, гражданские законы не действуют. Тогда всех судить надо — любого ВСУшника, любого нацгвардейца и любого добровольца. Ведь военное положение не объявлено, верно? И любой досмотр автомобиля, который мы проводим на блокпостах — это уже незаконно. Или во время операций: вот нам надо было остановить танковую атаку 24-го, для этого надо было взорвать первый танк в колонне на мосту. Взяли без спросу первую попавшуюся машину, нашпиговали взрывчаткой и на ней подорвался танк, заблокировав движение остальной колонне. По гражданским законам это преступление, ну так судите меня.
А вообще мое мнение про Айдар такое — это было несколько анархичное подразделение, но те мысли и планы, с которыми они сформировались, были правильными. Рассказывают про какой-то Айдар, который на мирных территориях что-то грабит, ну, если это есть, с этим нужно бороться. Мое мнение — те, кто воюет в зоне АТО, к ним нужно относиться несколько иначе, чем к тем, кто под прикрытием добровольческих брендов беспредельничает на мирных территориях. Государство должно вернуть себе монополию на вооруженные образования, потому что все эти частные коммерческие батальоны и охранные агентства никому не нужны и к добру не приведут.
— Что скажешь насчет обвинений, в том числе и от западных СМИ в том, что азовцы используют нацистскую символику?
— На официальных мероприятиях вы ничего такого не увидите, нет ничего на официальной форме или технике — никаких свастик. А что касается каких-то отдельных фото отдельных бойцов, то не забывайте, что у нас много молодых людей, пришедших, в том числе, из националистических кругов. Точно так же вы можете поинтересоваться и найдете кучу фотографий американского спецназа с татуировками-свастикой и так далее. Я скажу больше, борьба власти с националистами очень глупая и смешная. Во всех странах мира именно националисты составляют костяк всех спецслужб. Потому что это более радикально настроенные люди, способные на поступок и мотивированные на защиту собственного государства. С этим не надо бороться — этих людей нужно правильно расставлять.
— Кстати, о националистах. Какое у тебя мнение о батальоне Січ, который вроде бы под патронатом партии Свобода?
— Нормальные ребята, очень хорошо себя показывают. Только Свобода больше не имеет к ним отношения. Свобода от батальона давно открестилась, как от ненужных им детей. Это милицейский батальон, они сейчас стоят в Курахово (реакция Свободы).
— Каково твое отношение к процессу военной мобилизации?
— Я считаю, что это имитация. Было бы правильнее выбирать специалистов и давать им хорошее материальное вознаграждение. Нет ничего плохого в том, что человек воюет за деньги. А так получается, что пытаются мобилизовать всех, в итоге военкомы живут хорошо, как никогда, а толку мало. У мобилизованных в целом нет никакой мотивации.
