И уж тем более зачем реальные выборы и реальная демократия силовой касте, проникшей во все социальные и политические структуры общества? Чтобы вместо уважаемого Ивана Павловича, с которым еще в Дрездене служили, наверх полезли безродные Васи, которые водку не пьют, в баньку не ходят, словами английскими сыплют, да еще и кланяться товарищу генерал не хотят? Типа «меня народ выбрал, и это не я тебе, а ты мне, генерал, подчиняться должен»? С ума что ли сошли?! Да, есть Путин, у которого честный рейтинг целых 25% по стране (по сравнению с 1% Навального это достижение), а если на Киев пойдет, то и все 40% будут, но больше-то нет никого. Вообще. Семнадцать лет у власти — и пустота, ни преемника, ни плеяды лидеров-политиков. Потому что спецслужбы публичную политику принципиально не понимают и, захватив контроль над государством, удушили эту самую публичную политику первым делом.

В результате в 2017 году, когда уже вовсю XXI век, машины-роботы и прочая «кибернетика-электроника», у нас во главе России стоит брежневский дедушка, которому пионеры читают стишки, его окружает набор бутафорских публичных институтов типа Госдумы (люди 2000-го года рождения, наверное, и представить не могут, что раньше Госдума реально пыталась импичмент президенту объявить), за ними прячется набор институтов непубличных, составляющих реальный контур управления (по-английски это называется deep state, кажется), неподотчетный никому, кроме своих корпораций, фоном — разваливающаяся экономика, все более странное международное положение (когда то «фашистская хунта», то «уважаемые партнеры», но в целом тренд нисходящий — все меньше влияния, все больше врагов), отсутствие даже лубочно-фантастического видения будущего (хотя бы на уровне юродского «построения коммунизма») и отсутствие даже лубочно-фантастического ответа на вопрос «Что будет после Путина?»

Ну и посреди всего этого — 147 миллионов человек, у которых снижаются доходы, которые теряют жилье и накопления, которые де-факто превратились в людей второго сорта, которых благородные самураи (точнее, самуроевы и самураняны) могут уже даже безнаказанно убивать, которым, вне зависимости от взглядов, будь то либерально-всечеловеческие мечты или национал-державный патриотизм, выдали для повседневного ношения залупу на воротник, и которым, самое главное, если включить телевизор и поверить в то, что в телевизоре говорят, вообще ничего не надо.

Но ведь так не бывает. Точнее, такое бывает во время длительного устойчивого экономического роста, когда «прилив поднимает все лодки» и вся социальная напряженность смягчается осознанием, что через год твое положение будет лучше, чем сейчас. У нас же экономика падает (или, в лучшем случае, стагнирует), и в профильной прессе всерьез обсуждаются экстренные меры после выборов 2018 года, когда надо будет резать социалку и вообще приучать граждан к тому, что «У нас всегда была норма 125 грамм хлеба в сутки, и право победить!» (узбекский миллиардер Алишер Усманов). Может быть, под это дело освободят Донбасс и даже возьмут Киев, но присоединение новых территорий (или даже управление ими через подставных политиков) — это как раз еще большая необходимость в реформах и обновлении политической машины, а не повод для стагнации (ЛДНР, где выстроили ухудшенную в 5 раз РФ, тому свидетельство).

Поэтому сейчас я бы зафиксировал смерть русского национализма 1.0, создававшегося романтиками, мечтателями и просто сумасшедшими, желавшими не править и вести, но маршировать в униформах «как у Гитлера» (я сейчас про РНЕ — еще один феномен, неизвестный путинскому поколению, все последующие организации, включая ДПНИ, были де-факто попытками создать «диетическую РНЕ», не раздражающую нежные желудки сотрудников УЗКС), и закономерно раздавленного сапогами спецслужб. Русского национализма скин-банд, резавших таджиков, но знавших меру и не нападавших на представителей власти (все равно потом всех посадили). Русского национализма футбольных фанатов, бивших таджиков и не посягавших на представителей власти (часть посадили, остальных запрессовали до потери сознания). Русского национализма террор-групп, додумавшихся до реального терроризма, но, опять же, в отношении всевозможных таджиков, без попыток всерьез потрясти власть (посадили пожизненно, а кого и убили). Русского национализма десятков партий, партиек, групп и группировочек, каждая из которых надеялась договориться с властями, получить плацдарм и с него тихонечко-тихонечко, лапкой-лапкой ступать на территорию дозволенного (использовали, разогнали, посадили). Русского национализма постмодерна, изобретенного Тесаком, который «боролся с педофилами», который и слово такое забыл — «национализм», но которого в итоге все равно посадили, потому что даже «борьба с педофилами» пошла слишком хорошо.

Все это или ушло, или село, или частично инкорпорировано в низовые властные структуры (как «Народный собор», например) и пребывает в настолько жалком состоянии, что не годится даже для дежурных репортажей об «ужасах русского фашизма» в либеральной прессе.

Но это не значит, что русского национализма не будет. Это значит лишь, что в условиях прогрессирующего социально-экономического кризиса нас ждет появление русского национализма 2.0. Каким он будет? Я полагаю, что его характерные черты проявятся в следующем:

— Жесткая ориентация на вопрос о власти и собственности в стране. Таджики, узбеки — это все очень интересно, этнические мафии реально существуют, но уже даже до самых тупых дошло, что таджики и узбеки выселяются после ровно одного приказа. И вопрос не в мафиях и мигрантах, а в тех, кто отдает приказы.

— Отсутствие романтического нацистского флера, столь свойственного всем движениям, чьи культурные корни можно проследить еще в Советском Союзе (общество «Память»). Для советского человека Третий рейх был чем-то страшным и запретным, табу, которое так хотелось нарушить, постсоветскому поколению Третий рейх неинтересен, а истории про плохих фашистов вызывают в лучшем случае скуку.

— Ориентация на европейскую и американскую модели правого популизма (Трамп, Ле Пен, «Альтернатива для Германии», «Шведские демократы» и т. п.) и, как следствие, смерть «евразийства», особого православно-духовного пути и т. п. Лягушонок Пепе — круто, говорящая борода Дугин — некруто.

— Высокий уровень образования, молодость и амбициозность, отсюда — предельный рационализм и прагматизм. Времена движений, основанных трудящимися в буквальном смысле слова (армия, работа грузчиком, работа монтером, чтение книги «Тайная правда о Гитлере», начало участия в национальном движении) однозначно прошли, трудящиеся сейчас скорее самая безнациональная часть общества.

— Беспощадность, вытекающая из рациональности. Романтик со смутными мечтами о Рейхе и Гитлере сегодня вас изобьет, а завтра — расцелует, прагматик же вас просто убьет и не будет испытывать по этому поводу никаких чувств.

— Сетецентричность, анонимность, склонность к конспирации и непубличной работе (в противовес гордому маршу в футболке «Я — русский»), переход от подростково-субкультурных проявлений к взрослой, иезуитской работе.

— Мстительность. И я сейчас не про потешные «люстрации».

— Ориентация на реформы и радикальное обновление страны, потому что будущее — русское будущее, наше будущее — интересно, необходимо, и борьба за возвращение России обратно в XXI век из 1975-го года — главное, что волнует любого сознательного русского человека (само собой, что это возвращение без формирования русской нации и ее политического господства невозможна).