О судьбе самой невинной из осужденных участников движения «Реструкт» повествует Лента.
По версии следствия 16-летняя Елизавета Симонова избила 2-ух чеченских наркобарыг и отобрала у них мобильники.
Cуд в отношении группы борцов с наркоторговцами (проект «Оккупай-наркофиляй») из молодежного националистического движения «Реструкт» должен был стать очередным «моноспектаклем» его лидера и самого известного в стране неонациста — Максима Марцинкевича по прозвищу Тесак. Остальные девять подсудимых воспринимались как статисты. Но судьба одной из них — миниатюрной интеллигентной девушки Лизы Симоновой — стала предметом жаркой общественной дискуссии. Многие искренне считают ее жертвой произвола, а не нацисткой и разбойницей. К судьбе девушки уже проявили интерес в Госдуме — там планируют написать запрос с просьбой проверить справедливость назначенного ей наказания — три года колонии. «Лента.ру» попробовала разобраться в истории Лизы.
«Бедная Лиза»
20 июля в ходе второго заседания появившегося в Госдуме совета блогеров один из его членов, Андрей Андреев, рассказал депутатам о деле Лизы Симоновой. В прошлом Андреев курировал проект «Оккупай-наркофиляй», участников которого осудили за разбой месяцем ранее, и считает, что от уголовного преследования его уберегло только членство в участковой избирательной комиссии.
«Любой здравомыслящий человек понимает, что 16-летняя девушка с таким ростом, телосложением, образованием и воспитанием, как у Лизы Симоновой, никак не могла напасть на двух 35-летних чеченцев и что-то у них отнять, — рассказал Андреев «Ленте.ру». — Депутаты, которым я об этом деле рассказал, со мной согласились. В особенности Андрей Свинцов от ЛДПР, который сказал, что невиновные люди не должны сидеть в тюрьме. И если мы не сможем повлиять на исход ее дела на уровне депутатского запроса, то он передаст информацию президенту».
Частное мнение в поддержку Лизы в соцсетях высказали многие, но ярче всех — зампред городской общественной наблюдательной комиссии Ева Меркачева. Для нее дело Симоновой — первый опыт в качестве общественного защитника в суде.
Меркачёва Ева:
Лиза. Моя Лиза. Моя боль. Моя первая подзащитная (я была ее общественным защитником на суде). Вот и пришёл немыслимый для меня час, когда я открыла двери камеры в женском СИЗО, где она сидит. Камера огромная — 45 человек (а кроватей всего 40). Женщины как в муравейнике. Разные, от их лиц и одежд рябит. А я Лизу среди них ищу. Вот она. В сторонке, в сером спортивном костюме. Девушка-подросток. Никогда не испытывала таких смешанных чувств- радость, что вижу ее, и ужас, что вижу ее Тут. Она улыбается, радуется, что я пришла, нашла ее. Держу ее украдкой за руку. Сели на скамеечку. «Как ты?» «Хорошо. Оказалось, лучше, чем в кино показывают». «Расскажи по порядку, как тебя сюда привезли». «Из суда в 12 ночи попала. Потом в сборное отделение. Там взяли анализы. И до утра сидела. Потом снова пришли, осмотрели. И к обеду подняли в камеру. Встретили хорошо. Я назвала статью. Многие видели меня по телевизору. Одна женщина подошла и стала объяснять, какие правила, какие порядки. Вот и все. Так и живу тут. Ты не переживай, все ведь хорошо. Как в общежитии». «Покажи мне свою кровать». «У меня нет кровати. Сплю на раскладушке. Утром собираю ее». «А где же ты целый день сидишь?» «Меня пускают к себе на нары женщины». В СИЗО кровать — это единственное личное пространство. И если ее нет, то некуда даже «притулится». Среди 45 женщин кроме Лизы ещё только одна такая же юная арестантка. Лиза показывает огромные стопки писем, что ей шлют со всей страны совершенно посторонние люди. Рассказывают ей о себе, о природе-погоде, чтобы только отвлечь ее. Называют маленьким солдатом, воином света. Лиза спокойная, улыбается, такая мощь в ней и такое достоинство. А мне плакать хочется, хоть и нельзя. Мне стыдно за тех, кто вынес ей приговор, за все, что с ней случилось. И так грустно, что нет милосердия у тех, кто ее осуждает, не будучи с ней знаком ни единой минуты. Лиза, 19 лет, студентка юрфака, приговор — 3 года.
Пост Меркачевой вызвал негодование в среде правозащитников. Стася Денисова из Международной школы прав человека и гражданских действий сочла волну общественной поддержки Симоновой попыткой оправдать «ее членство в «Реструкте» и нацистские рейды».
Стася Денисова:
Со смешанными чувствами смотрю на перепосты уважаемых людей о «Бедной Лизе», получившей срок за участие в рейдах Марцинкевича. А я могу сказать — бедный Саша! Мой первый абонент на горячей линии пострадавших от нападений на почве национальной ненависти «Гражданского содействия». Когда я приехала к нему в Боткинскую, не могла поверить, за что такого молодого и прекрасно говорящего по-русски Сашу Ли можно превратить в инвалида, лежащего передо мной в памперсах? Оказалось — за разрез глаз. А «Бедная Лиза» бежала за толпой с дубинками за Сашей и снимала все на видео. Это первое, что он мне тогда сказал: «Там даже девочка была, представляете? «. Саша до сих пор не может нормально ходить, перенёс множество операций, стал инвалидом. Мы его и лечили, и представляли в суде. «Бедная Лиза» на суде не отрицала и членство в Реструкте, который чистил расу, на этот раз от якобы продавцов спайса. Никакой информации о Саше, кстати, у них вообще не было. И не могло быть, он никакие смеси не продавал и просто стоял на остановке. Им просто не понравилась именно его корейская внешность. «Я только пощечины давала и обливала зелёнкой» — сказала она на суде. Только. Мне защита тоже ближе, чем обвинение, и право на справедливый суд есть у каждого человека. Но общественная защита Лизы превзошла себя, защищая не её право на независимый суд, а оправдывая её членство в Реструкте и нацистские рейды. Хочу напомнить банальность, что чистящие расу однажды могут прийти и за вами, как пришли за Сашей.
