«Когда я заехал в хату, телефон там уже был». Фрагмент интервью с наркокавказцем Касболатом Байкуловым. Он сидел в колонии за наркотики, вел популярный твиттер и продавал модные футболки.

13 февраля на свободу вышел промоутер Касболат Байкулов, он же Каss. Четыре года он сидел в тюрьме по обвинению в хранении наркотиков — и все это время без палева вел твиттер, на который сейчас подписаны почти 170 тысяч человек. В основном Байкулов иронично описывал происходящее, но при этом тщательно скрывал, где именно сидит. Находясь в колонии, он выпустил коллекцию футболок, которые потом были замечены на многих известных русских рэперах.

— И как вы набрали десятки тысяч подписчиков?

— Когда меня посадили, у меня их было полторы-две тысячи. Видимо, потом многих подкупило, что я, находясь в такой непростой ситуации — мне дали 11 лет строгого режима, — вел твиттер в том же стиле, что и раньше. Кто-то, может, опустил бы руки, жаловался бы, а я писал с юмором. Потом одно издание сделало подборку, люди стали обсуждать.

— Откуда вы взяли телефон? В тюрьме ведь запрещено пользоваться какими-либо средствами связи.

— Это стандартная для российских тюрем практика. В тюрьме это называется «ноги» — сотрудник учреждения, который заносит тебе телефон за взятку, грубо говоря. В московских и других российских СИЗО в 80% случаев это можно решить определенной суммой денег. Когда я заехал в хату, в камеру то есть, телефон там уже был. Потом меня в разные СИЗО возили — до того, как я приехал в лагерь, я был в десяти изоляторах: в Москве, Петербурге, Воронеже, Ростове, Ярославле. Наверное, в одном-двух были проблемы со связью, но это, как и все в России, решаемо — были бы деньги и желание.

— А вы не боялись, что люди, которые следят за вашим содержанием в изоляции, узнают о том, что вы описываете свой быт?

— Поначалу я вообще этой проблемы не понимал. Постепенно только понял, что есть определенный риск и для тебя, и для окружающих — если какой-то скандал будет, как недавняя история про вип-камеры в «Матросской Тишине». У нас законы начинают работать правильно только в том случае, если к этому есть внимание и проблема обсуждается. Был момент, когда я обжегся.

Есть такой персонаж — Тесак его зовут, он лидер скинхедов, — который одновременно со мной сидел [в СИЗО № 3] на Красной Пресне. Я брал у сокамерников телефон позвонить родным, и никто не предполагал, что я могу какой-то блог вести. А я писал туда по старой памяти — у меня друзей много, чтобы всем не звонить и не рассказывать, как у меня дела, мне было удобнее писать в твиттер. Мы тогда скинулись на телефон и купили его, подробностей не помню, но важно сказать, что если на воле телефон стоит пять тысяч, то в СИЗО он будет стоить 25 тысяч. И человек, смотрящий за тюрьмой, позвонил нам и сказал отправить этот телефон в соседнюю камеру — без конкретики. Параллельно пошел слух, что в СИЗО привезли Тесака.

Один вечер мы отправили телефон, второй, третий. И выяснилось, что это мы именно ему отправляли. Меня это возмутило, почему я — представитель «кавказской национальности» — должен помогать человеку, который, грубо говоря, нас на улице может пырнуть ножом? Он испытывает к нам ненависть, а мы почему-то должны ему помогать. Мы отказались передавать телефон на четвертый или пятый день. Меня это задело, я об этом написал в твиттере, начал этого Тесака материть. На следующий день нам снова позвонил смотрящий и сказал, что с ним с воли связались друзья Тесака, которые читали мой твиттер. И сказали удалить эти твиты немедленно, иначе это отразится на других заключенных. Мне пришлось удалить. Если бы я не удалил, связи в нашей камере могло просто не стать.

— Кто это — смотрящий за тюрьмой?

— Это человек, который со стороны заключенных обладает определенными полномочиями, — он может влиять на их судьбы, через него сотрудники могут договариваться о чем-то с заключенными.

— То есть он один из тех, кто находится в изоляторе? Получается, он является старшим и обеспечивает коммуникацию между арестантами и сотрудниками СИЗО?

— Да, можно и так сказать. Просто помимо законных способов взаимодействия заключенных и представителей тюрьмы есть еще и незаконные, вот эти как раз. В тюрьме, как и везде в России, есть свои злоупотребления.