Новостной поток в России похож на аллерген — специфическую иммунотерапию. Когда тебе маленькими дозами абсурда капают на мозги, и ты потом ты уже и не восприимчив к нему. А между тем абсурд копится и суммируется, и — получилась современная Россия.

Так же было с аферой с залоговыми аукционами, которой в этом году — 25 лет. Русские читатели Коммерсанта в 1995 году, наверняка, понимали, что творится какая-то дичь, но по достоинству оценить грандиозность грабежа смогли только гораздо позже.

Сначала дошло до того, что правительству нечем было платить пенсии. Потом (((Потанин))) протащил идею о кредитовании правительства под залог акций компаний. Затем на мутных аукционах распределили акции между банками. А потом выяснилось, что 12 крупнейших предприятий России ушли олигархам за одну тринадцатую дефицита бюджета в 1995 году. То есть за бесценок.

В итоге Потанин, основной бенефициар залоговых аукционов (по праву авторства идеи и роли организатора), стал главным олигархом. Состояние топ-1 в российском Форбс основано на незаконной приватизации 95 года. И не удивительно, что именно на «Норникеле», который Потанин получил практически даром, в этом году протекла цистерна, которую не меняли, видимо, с того самого 1995 г.

Интересно, что уже в начале 2000-х Счётная палата признала проведенные залоговые аукционы незаконными. Но власти на это никак не отреагировали. И, понятно, что сами еврейские олигархи не захотят из благородных побуждений вернуть незаконно полученную собственность русских людей. Видимо, чтобы по-настоящему поднять этот вопрос, осталась надежда только на последний драйвер — русский народ, пишет еврейский Толкователь.

Сама обсуждаемая статья на НГ:

Агентство Bloomberg порадовало любопытной статистикой. Оказывается, совокупное состояние двадцати двух российских миллиардеров не просто увеличилось за время пандемии, но и превысило объем доходов федерального бюджета: 23,15 трлн рублей против 21,52 трлн. После этого уже не так удивительно, что 22 человека имеют больше денег, чем все россияне хранят в банках (21,72 трлн рублей).

Конечно, можно успокаивать себя тем, что четыре богатейших американца располагают в совокупности большими активами, чем все новороссияне. Но посмотрим на эту четверку внимательнее. Джефф Безос (Amazon), Билл Гейтс (Microsoft), Уоррен Баффет (величайший инвестор современности) и Ларри Эллисон (Oracle). Все они начинали с нуля и каждый перепридумал какую-то часть глобальной экономики.

Большинство же российских миллиардеров поднялись наверх в 90-х, и главным трамплином для них была приватизация, а в особенности — залоговые аукционы, которым в этом году исполнилось 25 лет. Это событие изменило отечественную историю не в меньшей степени, чем расстрел Белого дома или передача власти в канун миллениума, а значит, по-прежнему нуждается в осмыслении.

О политической составляющей спецоперации с залоговыми аукционами можно прочитать в свежей книге Михаила Зыгаря «Все свободны», главу из которой недавно публиковала «Новая». Центральный персонаж там — Владимир Потанин, на тот момент 34-летний банкир, основной владелец «ОНЭКСИМ банка». Зыгарь в деталях описывает, как Потанин применил комбинацию, которая стала основой российской политико-административной системы, в просторечии называемой «разводкой». Он сыграл на противоречиях между двумя первыми вице-премьерами: либералом Анатолием Чубайсом и консерватором Олегом Сосковцом. В итоге заручился поддержкой обоих, и идея залоговых аукционов была одобрена правительством.

Конечно, мастеров различных схем при дворе Ельцина было достаточно, но, в отличие от того же Березовского, создававшего их буквально из воздуха, Потанин уже на тот момент чувствовал свою принадлежность к наследственной финансово-административной аристократии. Ведь его отец, Олег Романович Потанин, был заслуженным работником Министерства внешнеэкономических связей СССР. Сам этими связями оброс и передал их сыну, который, закончив МГИМО, перешел в подведомственное папиному министерству внешнеторговое объединение «Союзхимэкспорт», а затем в Международный банк экономических расчетов (МБЭС). И уже в 1991 году при МБЭС создается частный банк, МФК, куда переводится значительная часть средств и уходят лучшие клиенты. Владеют банком Владимир Потанин и его партнер, а ранее коллега по работе в МБЭС, Михаил Прохоров.

Ровно по той же модели успеха Потанин и Прохоров построили «ОНЭКСИМ банк», куда вместе с деньгами перешли клиенты сначала Внешэкономбанка (после 1992 года — Московский международный банк), а затем и Внешторгбанка. Как отмечало главное СМИ того времени, «Коммерстантъ», ММБ, до создания ОНЭКСИМа превосходивший по объему активов Сбербанк, после появления на рынке детища Потанина и Прохорова быстро откатился со второго на 13-е место по этому показателю, а Внешторгбанк столкнулся с «кратковременным, но сильным оттоком клиентов в новый банк».

То есть Потанин приватизировал самую вкусную часть банковской системы. И не остановился на этом. Об уровне его связей в правительстве и администрации президента говорил тот факт, что 28 октября 1994 года был принят специальный указ президента РФ № 2023 «О выработке мер государственной поддержки создания и деятельности финансово-промышленных групп на базе финансово-промышленной группы «Интеррос».

Вот так государство, которое только что пережило конституционный кризис с расстрелом Белого дома и готовится развязать войну в Чечне, находит время и возможности помогать не просто финансово-промышленным группам, но и персонально «Интерросу» Потанина.

Кстати, именно этот указ фактически закрепил особые отношения между Потаниным и «Норникелем»: горно-металлургический комбинат вошел в ФПГ вместе с большим количеством внешнеторговых объединений.

ОНЭКСИМ уже стал крупнейшим кредитором «Норникеля», «красный директор» Филатов все больше попадал под контроль финансиста Потанина, и рано или поздно поглощение, наверное, состоялось бы. Но зачем ждать и зачем платить, если можно получить желаемое быстро и очень дешево?

Формально на залоговых аукционах ничего не продавали. Это был открытый конкурс между российскими коммерческими банками за право кредитовать правительство, нуждавшееся в деньгах, по ставке ниже, чем у Международного валютного фонда. А чтобы обеспечить такие льготные условия, правительству всего лишь требовалось заложить акции 12 ведущих промышленных компаний страны. И только в случае невозврата кредита банки могли продать акции, в том числе и самим себе либо подконтрольным структурам.

Так вот деньги на возврат кредитов в принципе не были заложены в бюджет. То есть государство даже не может выкупить свои самые ценные активы.