По сравнению с прошедшим годом ситуация ухудшилась: в 2020 году известно о четырех осужденных «за слова» и без перечисленных выше обстоятельств, резко повышающих шансы именно лишения свободы, в 2019 году – о семи осужденных, в 2018 году – о 12 таких, в 2017 году – о семи, в 2016 году – о пяти, в 2015 году было больше всего таких людей – 16, а в 2013 и 2014 годах – по два.

Если посчитать долю приговоренных к лишению свободы «без особых обстоятельств» от общего количества осужденных за высказывания в эти годы (без учета явно неправомерных приговоров), то в 2021 году она составила 4,3 %. Нельзя сказать, что этот параметр показывает хоть сколько-то устойчивую динамику: в 2020 году он был равен 3,6 %; в 2019 году – 6,8 %, в 2018 – 5,5 %, в 2017 – 2,8 %, в 2016 – 2 %, в 2015 – 6,5 %, в 2013 и 2014 годы – чуть больше 1 %.

В вышеприведенных подсчетах исключили осужденных по ст. 2052 УК. До предыдущего года мы вообще не делали подсчетов по этой статье, так как наказания по террористической статье традиционно строже, а степень нашей информированности о конкретном содержании дел по ней слишком мала, к тому же до 2018 года подавляющее большинство приговоров по ст. 2052 УК не имело отношения к противодействию возбуждению ненависти.

В 2021 году по ст. 2052 УК к лишению свободы без перечисленных выше иных «отягчающих» обстоятельств было осуждено 13 человек, а в 2020 году известно о восьми таких осужденных. Если верить сообщениям прокуратур, осужденные в 2021 году добрые русские люди одобряли теракты в городе Крайстчерч, поддерживали взрывы в здании архангельского ФСБ. Однако конкретное содержание их публикаций, размеры их аудитории и популярность агитаторов нам неизвестна. Сравнивая с практикой применения ст. 280 (см. выше) мы не можем определить, почему похожие высказывания квалифицировались то как призывы к экстремистским, то как призывы к террористическим действиям.

Доля условных приговоров в 2021 году практически не изменилась – 43,6 % (90 из 206) вместо 45 % годом ранее. Доля остальных осужденных, приговоренных к наказаниям, не связанным ни с реальным, ни с условным лишением свободы, то есть в основном к штрафам, опять снизилась.

Практически во всех приговорах упомянуты дополнительные запреты на деятельность, связанную с администрированием сайтов в интернете, и на использование интернета вообще. В одном случае был наложен запрет на работу с детьми. В пяти случаях сообщалось о конфискации «орудий преступления» (роутеров, ноутбуков, мобильных телефонов).

Уже традиционно подавляющее большинство приговоров было вынесено за материалы, размещенные в интернете, – 187 из 204, что составило 91 %, годом ранее – 87 %.

Насколько мы смогли вычленить из сообщений о приговорах, материалы эти были размещены:

в социальных сетях – 138 («ВКонтакте» – 74, Facebook – 1; Instagram – 6; «Одноклассники» – 2; TikTok – 1; Twitter – 1; неуказанные социальные сети – 53),
в мессенджерах – 6 (Telegram – 2; WhatsApp – 4),
в видеоканале YouTube – 3,
в публичных чатах – 2,
в интернет-СМИ – 6,
на сайте «Бессмертный полк» – 4,
не указывалось, где именно в интернете, – 28.

Речь идет о следующих типах материалов (на одном и том же аккаунте и даже на одной странице могли располагаться материалы разного типа):

реплики, комментарии, переписка в чатах – 59,
другие тексты – 60,
видеоролики – 27,
изображения (рисунки и фотографии) – 10,
аудио (песни) – 6,
администрирование групп и сообществ – 2,
неизвестно – 26.

По первому списку распределение остается примерно одинаковым уже последние 10 лет (см. предыдущие доклады по этой теме, а также доклады по преследованию за экстремизм в интернете). По второму списку мы фиксируем замеченное нами в 2020 году многообразие формата инкриминируемых высказываний, среди них много комментариев и реплик в социальных сетях, в то время как ранее это были в основном видеоролики и изобразительные материалы.

Осужденных за высказывания вне интернета осталось почти столько же, сколько годом ранее: 17 приговоров (у 19 человек) против 12 у 20 человек в 2020 году. Они распределились следующим образом:

агитация в камере среди заключенных – 10 (7 – словесная агитация, 3 – демонстрация видео),
агитация в армии – 1,
выкрики в ходе нападения – 1,
агитация в ходе учебных занятий – 1,
выступление с речью на митинге – 1,
распространение запрещенной литературы – 1,
граффити – 2 приговора (4 человека).

Интересно, что чуть больше половины осужденных за агитацию вне интернета вела таковую агитацию в местах лишения свободы.

В подавляющем большинстве мы не смогли ознакомиться с материалами, которые стали предметом судебного разбирательства, однако, судя по описаниям прокуратур, следственных комитетов или СМИ, мы выделили в вынесенных в 2021 году приговорах следующие объекты вражды (в инкриминированных осужденным материалах могла выражаться вражда к нескольким группам):

этнические враги – 75, в том числе: евреи – 17; уроженцы Средней Азии – 8; Кавказа – 10; калмыки – 1; ингуши – 1; русские – 4; украинцы – 1; осетины – 1; темнокожие – 1; неславяне в целом – 4; неизвестные нам этнические враги – 27;
представители государства – 84, из них: сотрудники государственных органов – 22; правоохранительных органов – 16; руководители власти, высшие должностные лица государства – 12; члены партии «Единая Россия» – 2; сотрудники ФСБ – 9; полицейские и силовики – 18; президенты Российской Федерации (бывшие и настоящий) – 1; правительство Кузбасса – 1; судебные приставы – 1; военные – 2;
религиозные враги – 47, в том числе христиане – 5; церковнослужители – 1; мусульмане – 18; иудеи – 1 (отдельно от евреев); неверные с точки зрения ислама (романтизация боевиков, призывы ехать в ИГИЛ и присоединиться к джихаду) – 14; мотив религиозной ненависти к неизвестному нам объекту – 8;
люди, употребляющие алкоголь, – 1;
коммунисты – 1;
антифашисты – 1;
столичные жители – 1;
топ-менеджеры российских предприятий – 1;
спортсмены – 1;
дети – 1;
неизвестно – 39.

Как видно из приведенных данных, ситуация по сравнению с предыдущими годами существенно изменилась: остались те же три основные группы врагов – этнические, религиозные и представители государства, но если пропорция первых и вторых изменилась мало, то представители государства, отстававшие в этом рейтинге от лидирующих этнических врагов вдвое, в прошедшем году вышли на первое место. То есть приговоры выносились чаще всего за высказывания против властей и их репрессивного аппарата, хотя уголовные преследования за этническую и религиозную ксенофобию в сумме все же по-прежнему обгоняют преследования за политическую вражду: 122 против 86 случаев. Примечательно, что из известных нам случаев приговор за политическую вражду вне интернета был лишь один.

За участие в экстремистских и террористических сообществах и запрещенных организациях

За 2021 год мы знаем о 20 приговорах против 28 осужденных по статьям 2821 (организация экстремистского сообщества), 2822 (организация деятельности экстремистской организации), 2055 (участие в деятельности террористической организации) и 2054 УК (участие в деятельности террористического сообщества), что оказалось немного меньше, чем в 2020 году, – 14 приговоров у 36 человек. Эти данные мы приводим без учета неправомерных приговоров, которых в прошедшем году опять было гораздо больше, чем по остальным категориям: мы сочли неправомерными 95 приговоров против 164 человек. Если смотреть на общее количество осужденных по этим статьям, то и по данным Верховного суда, и по нашим данным (а нам было известно чуть более половины приговоров), можно отметить, что осужденных в 2019 и 2021 годах было примерно на треть больше, чем в 2017 и 2018-м. При этом за 2021 год наши данные снова показывают прирост примерно на треть, а экстраполяция данных ВС за первое полугодие предполагала бы даже небольшое снижение. Возможно, наши данные стали более полными, но все равно следует предположить, что экстраполяция в данном случае существенно недооценивает реальное количество осужденных за год. И действительно, даже по нашим данным видно ускорение во втором полугодии, причем вне зависимости от правомерности приговоров.