Трибуны итальянских стадионов — не просто место, где люди наблюдают в партере и ложах даваемое в двух частях действо. По курвам и секторам арен кальчо проходит передняя линия политического фронта страны. Причём политического фронта в самом бескомпромиссном его проявлении – есть лишь два крыла и нет места центризму. Левые и правые. Радикально, причём, левые и не менее радикально правые. Без отступлений и без поблажек. О том, кто, как, зачем и почему распределён в спектре тифоззерий по итальянским террасам – в последующих пятистах строках.

Среднестатистический апеннинский стадион – это, если хотите, площадь перед зданием магистрата, на которой недовольные тем или иным решением власти могут высказать своё несогласие. Добавьте к этому протесту футбольную составляющую (в основе которой чаще всего лежат многовековые трения между теми или иными гя с супругой и пошёл, что называется, по телам). Именно в рамках этих многозначных подтекстов и рождается та самая банерная культура, которую ставят в пример друг другу ультрас всего мира.

Первая линия водораздела

Обычно все противостояния в кальчо носят, в массе своей, территориальный характер. Две команды из одного города, из одной области, из одной провинции. Это самый распространённый тип вражды. Следующий этап – Север против Юга и наоборот. Экономическая и историческая спирали развития привели Италию к тому, что Север всегда более развит и богат, а Юг – беден и ленив. Однако Югу принадлежит право первой ночи в деле объединения Италии, о чём любой житель этих провинций не преминёт напомнить при встрече северянину, размахивая жупелом в лице Гарибальди. В этом противостоянии двух половин полуострова есть и ещё одно ответвление в виде откровенного презрения к островным жителям (носящего, кстати, взаимный характер) – сицилийцам и сардинцам. «Sardinia (Sicilia) no est Italia» (Сардиния (или Сицилия) – это не Италия) такие радикальные баннеры не являются такими уж редкими гостями на домашних матчах «Кальяри», «Мессины», «Катаньи» или «Палермо». И пусть сейчас волна сепаратизма и откровенно антиправительственных лозунгов потихоньку сходит на нет, отголоски её бурных кипений в восьмидесятые-девяностые годы прошлого столетия всё же остаются в жизни. Именно тогда делал свои первые шаги в политике и футболе Сильвио Берлускони.

Тогда же в Неаполе наместником Бога на Земле работал Диего Марадона. И весь мир крутился вокруг тех постулатов, которые намного раньше выразились в Гражданскую войну в США лозунгом «South was right». Ни один матч «Милана» с «Наполи» не обходился без откровенно экстремального содержания тряпок («Гитлер, проснись! Для тебя есть работа!» (под которым обычно красовался перечёркнутый портрет Марадоны), «Господи, разбуди Везувий!» (намёк на то, что разбуженный вулкан накроет лавой находящийся у его подножия Неаполь)). А были ведь ещё Флоренция, Турин, Рим – города, где любое касание мяча аргентинцем воспринималось трибунами, как личное оскорбление, смываемое лишь кровью. Правда в душе все, кто жил на 100 метров южнее итальянской столицы, благоволили в те годы Марадоне и его клубу.

Однако, стоит заметить, что «Наполи», которое в те годы вовсю стучалось в дверь, за которой квартируют три кита кальчо («Ювентус», «Милан» и «Интер»), после (когда у хозяина клуба Ферлайно пропали и деньги, и желания) воровало кости из миски, оставленной у конуры охраняющей дом патрициев собаки. И судьбы подобной не сумели избежать ни «Сампдория» в эпоху Мантовани, ни «Рома» с Виолой, ни «Фиорентина» Чеки Гори, ни «Парма» образца Калисто Танци.

Вторая линия водораздела

Соперничество невозможно без насилия. Поэтому вал «территориальных войн» на трибунах в девяностые годы вынудил правительство ужесточить правила (насколько это возможно в таком темпераментном обществе, как итальянское). Само правительство, правда, тоже состоит из людей из плоти и крови, поэтому кардинально поменять ситуацию не получилось. Скорее даже наоборот. Запретный плод, как известно, слишком сладок. К тому же свою роль сыграл и откровенно правый уклон, выбранный партией «Forza Italia», которая взнесла Берлускони на вершину. Муссолини вновь стал героем в глазах масс, а идеи фашизма, которых раньше придерживались исключительно в «Лацио», получили своё распространение в гораздо более широких слоях. Итальянское общество, как и любое другое в Европе, сталкивается с проблемой миграции законной и незаконной. И не всех радуют массы арабов, работающих в Венеции гондольерами или на стройках, а также албанские штукатуры и румынские камнеукладчики. Вот и появляются на стадионах плакаты типа «Муту! Убирайся на стройку!» или интервью Кристиана Аббьяти, в котором он говорит, что «Оглядываясь кругом, я сам скоро стану фашистом.

Италия – в первую очередь для итальянцев и сначала нужно сделать всё, чтобы хорошо жили сами итальянцы, а потом уже думать о разных африканцах и прочих народах» (что вызвало в лациальской среде иконотворчество в виде баннеров «Аббьяти в наших сердцах!»). Правительство не в силах отвечать чаяниям своего народа. Поэтому народ начинает искать выход в обращении к тем идеям, по которым ностальгирует, исходя из рассказов своих дедушек, которые в жутких снах не могли представить себе чёрного итальянца с именем Марио Балотелли. Цвет кожи, а не игровые характеристики, выходит на первый план. Вроде как и можно позвать молодого форварда «Интера» в первую сборную, хотя бы с прицелом на будущее. Но Липпи, после ситуации с Сантакроче (после вызова темнокожего бразильца в Скуадру база в Коверчано попала в осаду фанатов, которые освистали игрока), держит эту мысль глубоко в запасе. Фашизм развернул свои знамёна на многих трибунах от Севера до Юга. Матерацци пинает чернокожих соперников и получает за это овации. Трибуны укают и скандируют матерное в адрес представителей Камеруна или Сенегала.

И весь этот «подъём» фашизма не мог не спровоцировать «возрождения» и своего антипода – коммунизма, который пустил в итальянской среде не менее серьёзные корни, но пока ушёл в тень. Традиционные красные регионы (родина итальянской компартии Ливорно, место казни Муссолини Комо, известная своими социалистическими взглядами Флоренция) ещё держат марку и продолжают воевать. Однако война эта сейчас проходит в одну калитку – левые тоже итальянцы и их волнуют те же самые проблемы, поэтому правые настроения всё чаще берут своё…