III. Национальный вопрос

Национальный вопрос — основной вопрос современности, но для сторонников эгалитарных учений он никогда не будет основным и никогда не будет ими правильно понят.

Национальный вопрос сегодня — проблема не только развивающихся стран. С ним сталкиваются и такие высокоразвитые страны, как Англия, Канада, Бельгия, и даже хваленая все спасающая демократия не знает, как его разрешить.

Особенно сложен национальный вопрос в нашей стране. Откуда-то всплыла и усиленно муссируется версия, будто русские являются привилегированной нацией. На самом деле все обстоит совсем наоборот, но пока усилиями доброжелателей все шишки валятся на Россию. Она объявляется страной, для которой „всегда были характерны отсталая экономика, полудикие общественные отношения и культурный застой». Единственным спасением от внутренних неурядиц для России всегда была якобы внешняя экспансия, которая длится вот уже 500 лет, начиная с XV века. Нелепость подобных утверждений ясна каждому непредубежденному человеку, В период Киевской Руси мы отнюдь не были более отсталыми, чем Западная Европа. Тяжелый удар России нанесло татарское иго, но после его свержения начинается возрождение русской культуры. Исторически сложившуюся политическую систему, разумеется, нельзя считать совершенной: она бывала и причиной тяжелых внутренних кризисов, как при Иване Грозном, так и бурного подъема, как при Петре I. Но никакая иная система не могла в то время возникнуть, не могла обеспечить национального бытия России.

На целые столетия затянулась борьба с метастазами Золотой Орды. Ликвидация Казанского, Астраханского и Крымского ханств была исторической необходимостью, а отнюдь не „экспансией». А разве можно назвать этим словом, например, предпринятые в XIX веке военные экспедиции против среднеазиатских ханств, где русскими войсками были освобождены тысячи рабов, в том числе много наших соотечественников?

Сегодня нам ставится в вину, что русские, составляя 57% населения страны, играют непропорционально большую роль. Мы бы сказали наоборот — непрпорционально малую. Начать с того, что все т.н. союзные республики имеют свои коммунистические партии — кроме России. Результатом является действительно непропорциональное усиление самой мощной из региональных группировок — украинской.

Нам говорят, что численность русских завышается за счет „этнографически особых» групп, вроде казачества. Но упрек направлен не по адресу. Если кто и занимается подобными приписками, то, например, грузины, включающие в свое число мингрел, столь же отличных от них, как украинцы от русских.

Кстати, об этих отличиях. Когда-то украинцы и белорусы считались лишь частями русского народа, а не отдельными народами. Сегодня же почему-то искусственно поддерживается существование „белорусской нации», хотя сами белорусы себя таковой не ощущают, а „белорусский язык» представляет собой лишь собрание западнорусских диалектов. Тем не менее территория Белоруссии была увеличена в 1924-26 гг. вдвое.

Не соответствуют этнографическим и современные границы Украины. В пределах Украины живет 7 миллионов русских и, наверное, не меньшее число обрусевших украинцев, так что целые области Украины правильней было бы отнести к России. Мы уже не говорим о такой вопиющей несправедливости, как передача Украине Крыма, преобладающее русское население которого теперь заставляют учить «украинскую мову».

Как известно, на Украине существует сильное националистическое движение. Однако оно ставит перед собой совершенно нереальные цели. Если бы действительно встал вопрос о самостийном бытии Украины, неизбежно потребовался бы пересмотр ее границ. Украина должна была бы уступить: а) Крым, б) Харьковскую, Донецкую, Луганскую и Запорожскую области с преобладающим русским населением, в) Одесскую, Николаевскую, Херсонскую, Днепропетровскую и Сумскую области с населением, в достаточной степени русифицированным, исторически освоенные усилиями русского государства. На что могла бы рассчитывать оставшаяся часть без выхода к морю и без основных промышленных районов — пусть подумают сами украинцы. Пусть подумают также о претензиях, которые могут предъявить поляки на западные области, население которых настроено полонофильски. Результатом может быть, мы полагаем, лишь возвращение блудного сына. Что же касается украинских притязаний на Кубань и на области Черноземного центра, то они уже совсем смехотворны и вообще не принимаются нами во внимание, равно как и иностранные аппетиты на наши территории (имеется в виду т.н. „бессарабский вопрос»).

Совершенно не соответствует конституции статус Казахстана как союзной республики, тогда как его коренное население составляет лишь одну треть. Киргизия также обрусела почти наполовину. Попытки затормозить естественный исторический процесс, предоставив каждому малому народу „право к ограничению числа иноземцев приемлемой для его этнического существования нормой», — реакционны и обречены на неудачу. С каких это пор мы стали иноземцами на своей земле? А если мы установим такую квоту? Насколько тогда уменьшится число „русских демократов»?

Выдвигается обвинение в неэквивалентом обмене, в выкачивании богатств республик. Но кто из кого качает? Кому не известно, что закавказские республики превратились в чудовищный паразитический нарост на теле страны? Крайняя чересполосица и взаимная вражда требуют здесь уравновешивающего фактора. Независимая Армения не могла бы существовать на бесплодном плоскогорье, во враждебном окружении, не может вместить всех рассеянных армян. В Грузии миллион русских и армян плюс меньшинства вроде абхазов и осетин, страдающие от грузинских великодержавных замашек. Этим малым народам туго приходится под властью „бедных и угнетенных». Вот уже несколько десятилетий абхазы молят, чтобы их избавили от грузин и включили в состав России. Но почему-то бессилен привилегированный народ!

В саму РСФСР входит несколько чисто фиктивных автономных республик (Мордовия, Башкирия, Карелия). Не может быть и речи о возвращении в Крым татар, устроивших там во время войны резню мирного русского населения.

Много шумят об антисемитизме в России. Евреи также претендуют на роль угнетенного русскими меньшинства, а между тем, проводя политику национального кумовства они чуть ли не монополизировали о6ласть науки и культуры. Русская земля еще не утратила способность рождать Ломоносовых, но на их пути сегодня стоят очередные немцы, а бедные «привилегированные» русские робко жмутся в сторонке. И упаси Бог задеть! Что уж говорить о жизненном уровне — народ об этом говорит достаточно много. Любителям обличать пороки других наций не грех бы заняться и самокритикой.

Нам предлагают два выхода: либо „братский союз действительно свободных народов», либо „отеческое покровительство». В первом случае потом слишком часто начинают выяснять, а действительно ли, а второй термин слишком расплывчатый. Наш лозунг Единая Неделимая Россия.

Неделимость означает в нашем понимании территориальную целостность государства при полной свободе развития культуры всех народов, населяющих нашу страну, но без огромных затрат на роскошные атрибуты несуществующих культур, безразличных для тех народов, которым они якобы принадлежат. Ни один представитель какой-либо другой наций или расы никогда не будет трактоваться в России как существо второго сорта, если только он сам не даст повода к подобному отношению. Народы России — равноправные хозяева в своем общем доме.

Те же, кто с пеной у рта отстаивает сегодня пресловутое „право на отделение», пусть задумаются: куда они ведут свои народы? Мы можем заранее сказать, куда: либо в обывательское болото шведского типа, либо в состояние перманентной анархии, как в арабских странах. Многие народы после обретения независимости, зачастую в результате долгой и славной борьбы, канули в историческое небытие или стали посмешищем для всего мира. Должен же где-то воздвигнуться, наконец, вал на пути всемирного распада. Народы России должны понять, по какую сторону этого вала им надлежит быть во имя своих же собственных интересов. Ошибаются те, кто наивно верит, будто избавление от России есть избавление от зла. Зло всегда внутри, хотя между нашими нациями иногда и происходил обмен подонками— кое-какое зло мы принесли им, кое-какое они экспортировали к нам. Зло воцарилось благодаря нашим совместным усилиям, и только совместными усилиями мы сможем его победить.

IV. Религиозная проблема

Самих материалистов начинает беспокоить кризис в области этики. Рационалистическая мораль неизбежно приводит к эгоистическим выводам. Без идеализма нет идеалов.

Утверждают, будто этические нормы развились в человеческом обществе сами по себе, без всякого Божественного вмешательства. Это „само по себе» вообще любимая формула сторонников крайне плоского примитивного мировоззрения, которое появилось (отнюдь не „само по себе») в период опьянения первыми успехами науки. Наука с тех пор шагнула далеко вперед и давно отбросила те гипотезы, за которые материалисты сегодня судорожно цепляются, как некогда Церковь за Птоломея. Научность, которую выдают за высший критерий, означает в действительности попытку опереться на крайне зыбкую, непрерывно меняющуюся в процессе познания мира почву.