Самиздат русских националистов в СССР начался с анонимного текста, в заглавии которого значилось – «Слово нации». Свой политический идеал «авторы» видели – текст был подписан «русские патриоты» – в появлении «мощного национального государства», в котором «русский народ на самом деле, а не по ложному обвинению, должен стать господствующей нацией, не в смысле угнетения других народов, а хотя бы в том, чтобы сами русские не становились жертвами дискриминации и даже террора в отдельных частях своей собственной страны»¹. Это был первый текст русских националистов в самиздате, который получил широкую известность как в Советском Союзе, так и за рубежом.

На самом деле «Слово нации» написал один из наиболее активных участников русского национального движения в СССР Анатолий Михайлович Иванов. На протяжении 1970-х годов из-под его пера вышло немало публицистических текстов для самиздата², он был одним из основных авторов общественно-политических журналов национально-патриотического направления «Вече» (1971–1974) и «Московский сборник» (1974–1975). Текст «Слова нации» был написан им в основном летом-осенью 1970 года. После обсуждения в кругу единомышленников и правки он был окончательно готов в декабре того же года.

Со второй половины 1960-х годов в СССР происходит резкая политизация самиздата, значительно увеличивается количество самиздатских текстов³. В этот же период качественные изменения происходят в русском национальном движении, появляется самиздат русских националистов. Важную роль в этом процессе сыграли участники антисоветских групп второй половины 1950-х годов, которые с середины 1960-х годов начали выходить на свободу из мест заключения и активно включались в неформальную политическую деятельность. Как справедливо отметил в своем исследовании В. Иофе «из персонажей этого периода [т.е. конца 1950-х – К.Т.] потом вышло много участников общественного движения 60-х–70-х годов»⁴.

В годы «оттепели» в лагерях оказалась «недавно посаженная интеллигентная молодежь, состоящая преимущественно из бывших московских и питерских студентов – вспоминает В. Садовников, заключенный Дубравлага в 1961–1966 годах. – Из этой политизированной молодежи выделялось несколько кружков – примерно от трех до десяти человек подельников, – посаженных в первый период хрущевской оттепели, в 1957–1959 годах, слишком наивно и всерьез поверивших в либерализацию коммунизма. Молодежь эта была репрессирована за отстаивание и «пропаганду», в основном устную, как тогда говорили, различных «ревизионистских» идей. Пробуждение общественного сознания в период «оттепели» шло, как правило, в леворадикальном и околомарксистском направлении. Прежде всего отталкивались от вопиющего противоречия между заманчивыми теоретическими обещаниями «классиков» и практической их реализацией. Марксистская окраска тогдашнего диссидентства легко объяснима тем, что никакой философии, кроме диамата, тогда практически в обороте не было»⁵.

Однако в лагере идеологическая ситуация была совершенно иной. Здесь были представлены практически все невозможные в официальной советской жизни политические и мировоззренческие позиции. В Дубравлаге находились многочисленные национал-сепратисты из Украины, Прибалтики, Закавказья, только нарождающиеся русские националисты⁶ и умудренные опытом члены НТС, еврейские националисты–сионисты, православные (в основном «катакомбники»), иеговисты, католики, протестанты. В 1962 году прибыли осужденные «новочеркассцы». Было немало «полицаев», парашютистов, сброшенных западными спецслужбами над территорией СССР.

В условиях относительно либерального режима содержания постоянно шел обмен информацией, вспыхивали ожесточенные дискуссии, каждая идеологическая группа стремилась завоевать умы только что прибывших заключенных.

«Среди лагерной интеллигенции в демсекции ходило много интересных и практически недоступных на воле книг: Ницше, Шпенглер, Шопенгауэр, Фрейд, редкие философские и исторические работы, не говоря уже о художественной литературе, все это разными путями и каналами стекалось в зону. Очень большой популярностью пользовался начавший недавно выходить еженедельник “За рубежом”, а также журналы и газеты из стран “народной демократии”, которые тогда свободно пропускали в зону по почте. Особенно популярной была литература из весьма либеральной в ту пору гомулковской Польши»⁷. Лагерь стал для многих молодых людей настоящей политической школой. Впрочем, для идейного переворота какая-то специальная литература была зачастую совсем не обязательна. Достаточно было нового опыта, чувства отделённости от советской действительности. Ю.Т. Машков, руководитель небольшой студенческой группы, из «анархо-коммуниста» стал в лагере русским националистом радикально правого направления⁸. Для него необходимым импульсом оказалась только что изданная в СССР «История России…» С.М.Соловьёва.

Столкновение с совершенно иной действительностью кардинально изменило мировоззрение многих заключенных. Поэтому неудивительно, что многие левые ревизионисты довольно быстро «правели», становились убежденными русскими националистами. В своих воспоминаниях В.В. Садовников приводит не мало таких случаев⁹. В частности, такую мировоззренческую метаморфозу пережили в лагере друзья А.М. Иванова И.В. Авдеев, В.Н. Осипов, их товарищ по заключению В.В. Ильяков¹⁰, уже упоминавшийся Ю.Т. Машков.

В.Н. Осипов, один из наиболее известных деятелей русского национального движения в СССР, вспоминает о пережитом им в Дубравлаге мировоззренческом перевороте так: «В этой зоне я столкнулся с оголтелой русофобией украинцев-западенцев, постоянно поносивших проклятых «москалей». Надо сказать, что бандеровцы (и те, кто угождал им) были как жернова, как шлифовальный круг для тех молодых русских ребят, которые приходили в лагерь беспечными «интернационалистами». … я понял одно: никому нет дела до русского народа. Ни у кого нет жалости к этому народу, к моему народу. Я почти не спал в эту ночь и утром встал русским националистом»¹¹.

А.М. Иванов, как и многие из его товарищей, свой путь в неформальную политику начинал с кружков ревизионистского толка. Свою первую подпольную антисоветскую группу он создал еще в старших классах осенью 1952 года¹². По окончании школы поступил сначала в Институт иностранных языков им. М.Тореза, где отучился один курс. Потом, в 1955 году, на исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, откуда в самом конце 1957 года был отчислен за политическую неблагонадежность¹³. В январе 1959 года он был арестован. У его друга И.В. Авдеева при обыске была обнаружена статья Иванова «Рабочая оппозиция и диктатура пролетариата». В ней автор критиковал Маркса с помощью аргументов, почерпнутых у Бакунина, и «проводил линию через «рабочую оппозицию» к тогдашним югославским рабочим советам и даже к венгерской революции 1956 года»¹⁴. Суд направил Иванова на принудительное лечение в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу, откуда он освободился в августе 1960¹⁵. Вскоре, в октябре 1961 года, последовал новый арест, на этот раз по делу «площади Маяковского»¹⁶. Вместе с Ивановым был осужден его друг и однокурсник по историческому факультету МГУ В.Н. Осипов. Суд вновь приговорил Иванова к «принудлечению». На этот раз в Казани, где, как он вспоминает, «никакого лечения ко мне не применяли – ни таблеток, ни уколов. Как острили наши ребята: стенкотерапия и решеткотерапия»¹⁷. Через два года он освободился и устроился работать переводчиком с французского и немецкого в НИИ Полиграфмашиностроения, что оставляло достаточно времени для творчества и политики.

«Через год после моего освобождения вернулся из лагеря Игорь Авдеев – вспоминает Иванов. – От него я узнал, что и он и Володя Осипов заделались теперь православными монархистами. Я этим делом дотоле не увлекался, был весьма удивлен такой эволюцией и решил изучать славянофилов. Они меня чрезвычайно заинтересовали. После освобождения из Казани я восстановился на заочном отделении МГУ, где написал по славянофилам сначала курсовую работу, а потом и диплом»¹⁸. Позднее, оттачивая свои взгляды, которым он считал необходимым придать «строго научный характер», Иванов много работал в Исторической библиотеке, читал научную литературу по философии, истории, антропологии и этнографии. Среди прочитанных тогда авторов были И.Ф. Шмальгаузен и В.В. Бунак, что наложило известный отпечаток на его взгляды¹⁹.

Тогда же, в 1967–1968 годах, Иванов, через литературного критика О.Н. Михайлова, стал участником заседаний Русского клуба²⁰ (официально – секция пропаганды Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры)²¹. Под таким названием проходили собрания патриотической интеллигенции самого разного общественного положения, от писателей и литературных критиков до авторов самиздата. На «вторниках», как назывались в кругу участников заседания клуба, делались доклады на различные культурно-исторические темы, а затем шел свободный обмен мнениями. Руководили клубом Д.А. Жуков, П.В. Палиевский и С.Н. Семанов. В.Н. Осипов так вспоминает об этих встречах: «Я помню знаменитую дискуссию о расколе. Были сторонники Аввакума, были противники Аввакума, но и те и другие были патриоты. Это была дискуссия патриотов между собой, без единой марксистской формулировки, без единого марксистского тезиса, будто марксизма не существует»²².

Собственно круги старых и новых знакомых А.М. Иванова и составили ту референтную группу, на мнение которой он опирался при написании «Слова нации». Одна ее часть состояла из бывших политзаключенных: И.В. Авдеева, В.Н. Осипова, В.В. Ильякова, о.Дмитрия Дудко. Другая, была представлена московской интеллигенцией, связанной с Русским клубом: С.Н. Семанов, М.П. Кудрявцев²³, В.А. Виноградов²⁴.

_________________________________
1. Слово нации. С. 13 // Архив автора.
2. Иванов А.М. Слово за слово (ответ А.Краснову-Левитину); Скуратов А. [Иванов А.М.] У истоков русского самосознания; [Иванов А.М.]. Генерал М.Д. Скобелев как полководец и государственный деятель; [Иванов А.М.] Роль Н.Я Данилевского в мировой историософии; [Иванов А.М.] Открытое письмо «Русских патриотов» и.о. зав. Отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС, д-ру исторических наук Яковлеву А.Н.; [Иванов А.М.] Против притязаний партий Японии на Курилы; Скуратов А. [Иванов А.М.]. «Август 14-ого» читают на родине; Скуратов А. [Иванов А.М.] По поводу полемики между Сахаровым и Солженицыным; [Иванов А.М.] О «колониальной» политике России; Скуратов А. [Иванов А.М.] Триумф самоубийц; [Иванов А.М.] Логика кошмара; и др.
3. Савельев А.В. Политическое своеобразие диссидентского движения в СССР 1950-х–1970-х годов // Вопросы истории. 1998. №4. С.114; Березовский В.Н. Движение диссидентов в СССР в 60-х – первой половине 80-х годов // Россия в ХХ веке: историки мира спорят. М., 1994. С.616.
4. Рождественский С.Д. [Иофе В.] Материалы к истории самодеятельных политических объединений в СССР после 1945 года // Память. Исторический сборник. Вып.5. Париж, 1982. С.227.
5. Садовников В. «Оттепель» в зоне // Новый мир.1996.№7. С.157.
6. О группе Поленова-Пирогова см.: ГАРФ. Ф.8131. Д.83498; Поленов В. Воспоминания // Мемуары русских националистов. М., 1995; Садовников В. «Оттепель» в зоне // Новый мир. 1996. №7. С.159.
7. Садовников В. Указ.соч. С.161.
8. См.: Самарин В. Памяти Ю.Т. Машкова // Русское возрождение. 1980 (III). №11. С. 172–173.
9. Садовников В. Указ.соч.
10. Интервью Н.А. Митрохина с А.М. Ивановым // Архив НИПЦ «Мемориал». Ф.162.
11. Осипов В.Н. Дубравлаг // Москва. 2001. №10-11. С.131,136.
12. Интервью Н.А. Митрохина с А.М. Ивановым // Архив НИПЦ «Мемориал». Ф.162.
13. Там же.
14. Там же.
15. Там же.
16. См.: Поликовская Л. Мы предчувствие… Предтеча… Площадь Маяковского 1958–1965. М., 1997; Осипов В.Н. Корень нации. Записки русофила. М., 2008.
17. Интервью Н.А. Митрохина с А.М. Ивановым // Архив НИПЦ «Мемориал». Ф.162.
18. Поликовская Л. Указ. соч. С.238.
19. Интервью автора с А.М.Ивановым 01.07.2008 // Архив автора.
20. Подробнее см.: Семанов С. Русский клуб // Москва. 1997. №3; Шиманов Г. За дверями «Русского клуба» // Наш современник. 1992. № 5.
21. Интервью Н.А. Митрохина с А.М. Ивановым // Архив НИПЦ «Мемориал». Ф.162.
22. Цит. по: Митрохин Н.А. Русская партия. Движение русских националистов в СССР 1953–1985. М., 2003. С. 321.
23. Архитектор, историк архитектуры. Участник русского национального движения. Участник движения по охране памятников истории и культуры, группы Фетисова, ВООПИК. Автор самиздата.
24. Архитектор. Активист русского национального движения, член группы Фетисова, участник движения по охране памятников истории и культуры, общества «Память». Автор самиздата.