**
— Туда не едь, едь там, — пояснил нам подошедший китаец в армейской каске.
— Хорошо, — не спорил Равиль. – А что туда? – наш гид пытался говорить просто и понятно.
— Чёрные обезьяны.
Равиль кивнул и свернул на Балаклавский.
— Опять нигерийцы хулиганят, — предположил он.
У КСК «Битца» он притормозил и начал вглядываться в собравшихся у входа в комплекс. Когда кто-то махнул ему рукой, Равиль подъехал поближе.
— Исэнмесез, эфенде, — сказал он мужику более чем среднего возраста.
— Салям. Юлларыгыз уңдымы? – спросил тот.
— Яхшы. Рахмат.
— Мясо берём, да, хорошее мясо, — собеседник Равиля неожиданно переключился на нас. – Сколько нужно?
Липкинд спешился, ловко ухватил татарина за локоток и отвёл в сторонку. Торгаши быстро и негромко заговорили, через полторы минуты хлопнули по рукам и разошлись.
На прощание мужик махнул рукой Равилю, тот вежливо поклонился.
— Мутное племя, но мясо вкусное, — подытожил Липкинд. – Поехали.
— Безгэ Мэскэугэ килегез, — пробормотал Равиль и завёл мотор.
**
На подходе к Севастопольскому пришлось вешать на антенну перделки голубой флажок – с ним было не так смертельно опасно, как без него.
На пересечении с Миклухо-Маклая нас остановила пара живописных негров с автоматами. Они даже в воздух стрельнули для солидности. Один был совсем ещё мальчишка и явно изнемогал под тяжестью оружия.
— Вер ю фром, — старший пристально посмотрел на Равиля.
— Ви ар байерс и селлерс, — не совсем впопад ответил тот.
— Окей. Вот ю хэв? – допрос продолжился в нужном нам русле.
— Мит оф хорс, — нашёлся Липкинд и затем бегло прошёлся по имеющейся в наших фурах номенклатуре. – Тойлет пейпер, кондомс, кэннд мит, элкогол…
Негр покивал, затем достал из кармана камуфлированных штанов мятую визитку и протянул её Липкинду и объяснил:
— Хи из босс, хи ордерс.
Со стороны Варшавки раздалась пальба из чего-то тяжёлого.
— Жёлтые обезьяны, — прокомментировал сквозь зубы старший и уступил нам дорогу.
— Белые обезьяны! – засмеялся нам вслед младший из ниггеров, но сразу заткнулся: по посту откуда-то из парка дали очередь.
Здесь, в Чёрном Москвабаде, вообще было неспокойно. Первое время мы пытались быть в курсе событий и отслеживали появление и распад межплеменных альянсов, но вскоре забросили это дело. Только что мы общались с, вероятно, йоруба. Но кто стрелял по ним – можно было даже не гадать. Игбо, иджо, а то и вовсе ибибио. Мы никогда не узнаем.
**
И вот – Ясенево. Земля древней армянской культуры.
Липкинд заметно оживился. Здесь можно было не только выгодно продать, но и выгодно купить: особенно его интересовал самопальный коньяк, который местное население бодяжило в пантагрюэльских количествах.
Известный теперь по всему Содружеству независимых российских государств брэнд «Шустров» — это, собственно, придумка моего коллеги.
— Закупаешься в Ясеневе по максимуму, купажируешь это месиво, по бутылкам льёшь – и вперёд, — объяснял мне как-то секрет успеха Липкинд.
Сам он «Шустрова» не пил, но для личных нужд брал также продукт айвазовского разлива. У одного проверенного старика – Вагана Петросяна или как его там.
— Сингл хач-молт, — смеялся Липкинд, когда мы находились где-нибудь вдалеке от посторонних ушей.
Армяне таких шуток от своего давнего партнёра никогда не слышали, поэтому всегда принимали его по высшему разряду – в бывшей усадьбе «Ясенево», ныне дворец «Арарат-Ташир».
Переговоры прошли весело, непринуждённо. Хоровац, кюфта, долма, бозбаш – чего только нам не подносили. Липкинд быстро объелся и опять пошёл гадить, а я аккуратно спросил о перспективах Великой Москвабадской Армении.
— Кунам ворот, — рассказал мне сосед по застолью, — азерское зверьё давит. Вчера опять прорывались. А позавчера пытались Степанакерт отбить.
Это они так бывшее болгарское торгпредство называют. А бывший Чешский центр – это теперь Шуши.
— Но мы всё равно лучше, — сосед щедро плеснул себе и мне кизилового арцаха и провозгласил тост. – За победу армянского оружия!
— Баграмян! – поддержал появившийся Липкинд и мигнул: пора двигаться дальше. Собственно, никакой выгоды мой коллега не преследовал – последняя остановка была предназначена лично для меня.
Кто знает, когда бы я снова оказался так близко к местам своего детства.
Это же Москвабад, здесь не угадаешь. Год назад я пытался попасть в город со стороны Мытищ, но чуть не пропал. Платформу Лось и окрестности тогда контролировала удэгейская мафия.
