В течение года мы изучали изнутри самую большую и воинственную правоэкстремистскую организацию Скандинавии. Один из ее членов — норвежец Хокон Форвалд.
«Черт, с чего это люди должны бояться оружия?»
По профессии Пэр Эберг (Pär Öberg) — электрик, но в первую очередь он — один из главных стратегов Скандинавского движения сопротивления. Сами они называют себя национал-социалистами. С сентября прошлого года журналисты VG несколько раз встречались с руководством этой организации.
Не так давно корреспонденты NRK отправились в Даларну в Швеции, чтобы поговорить с Эбергом о конфискации оружия и тренировках с оружием в этом движении. Но еще до начала интервью Эберг крикнул «идите к черту!» и ушел.
Нам Эберг, представитель Скандинавского движения сопротивления, сказал: «С моей точки зрения, у людей должно быть оружие».
«Носить оружие — здравая мысль для скандинавского мужчины или скандинавской женщины. Это может быть охотничье оружие или оружие, чтобы защищать мост или свою семью от вражеского нападения, к чему мы в свободных скандинавских странах сегодня должны быть готовы».
VG: Служба безопасности полиции считает опасной ситуацию, когда у людей, представляющих идеологию насилия, есть оружие.
Пэр Эберг: Эта служба плохо знает нашу идеологию. Называть нашу организацию в числе тех, которые пропагандируют насилие — это абсолютно неверно. Представь себе, что самый большой интерес у человека в жизни — это охота. Надо ли забрать у него оружие из-за его политических взглядов?
Эберг на время замолкает.
— Хочу добавить еще кое-что. Представь себе, что бы было, если бы на Утёйя было много вооруженных людей… Они бы просто застрелили Андерса Беринга Брейвика (Anders Behring Breivik). А вместо этого все они сидели тихонько, как беззащитные мишени.
— Но ведь это были в основном дети?
— Дети, дети… Это были в основном молодые люди.
— А у тебя есть разрешение на ношение оружия?
— На такие вопросы я не отвечаю. Если мы будем об этом говорить, мы можем попасть в тюрьму. И хотя наша организация законна, за нашими телефонами и электронной почтой следят. Мы не можем сказать, чего хотим, хотя мы — просто обычные отцы семейств, пытающиеся делать что-то хорошее для своего народа.
— А ты сам готов забрать чужую жизнь?
— Конечно, ведь я же охотник.
Согласно шведскому журналу Expo, Скандинавское движение сопротивления считает себя «элитным подразделением нацизма». Опрос, проведенный среди 159 самых активных шведских членов движения, показывает, что в одном только 2015 году четверть участников организации были осуждены за насильственные действия или нарушения закона о ношении оружия.
В настоящее время три члена организации сидят в тюрьме Гётеборга по подозрению в организации взрывов. Представители Службы безопасности полиции заявили в беседе с NRK, что опасаются, как бы у кого-нибудь не возникло желание и здесь устроить подобные акты.
«Если организация будет по-прежнему разрастаться в Норвегии, вероятность столкновений с применением насилия между людьми, входящими в эту организацию, и их противниками будет увеличиваться», — говорит эксперт по терроризму Якоб Равндал (Jacob Ravndal) в беседе с VG.
В октябре прошлого года мужчина 28 лет умер после демонстрации в Хельсинки в Финляндии.
VG — единственная газета, которая в целях подготовки журналистского материала присутствовала в рядах Скандинавского движения сопротивления на демонстрации в Стокгольме, когда более 600 активистов движения прошли маршем со щитами и флагами в окружении полиции, в то время как тысячи их противников, тоже проводившие демонстрацию, забрасывали их камнями и файерами.
В небе над ними летал полицейский вертолет.
Мы находились под сценой прямо перед шведским королевским дворцом, когда активисты скандировали с вытянутой рукой и сжатым кулаком: «Да здравствует победа!» После этого они одной группой в сопровождении полиции двинулись к станции метро «Гамла стан», выкрикивая: «Скандинавская революция!»
В середине этой группы шел малопримечательный человек лет тридцати. Он был одет в зеленый анорак и походные штаны, как будто собирался в лес.
Это был норвежец Хокон Форвалд (Haakon Forwald), бывший помощник директора книжного магазина рядом с коммуной Аскер. Сегодня он — руководитель норвежского крыла этого движения.
Подростком он играл на бас-гитаре в музыкальной блэк-метал группе Dispril, выпустившей один альбом. Изображения на обложке напоминали о нацизме и Второй мировой войне.
«Возник скандал, в результате я начал задавать вопросы. Афроамериканцы читают рэп про наркотики и изнасилования — и ничего. Когда это исходит от них, то все нормально. Такое прославление порока — как бы часть их самоопределения, в то время как все, что я воспринимал как здоровое и позитивное, жестко подавляется. Почему? Это вызвало любопытство, а может быть, и злость. Тогда я еще не сформулировал свою идеологию. Просто возникало много мыслей. Но когда я в конце концов в интернете наткнулся на движение сопротивления, то первой мыслью стало «Да! Я всегда так думал»».
Форвалд стал первым норвежским участником движения. В течение шести лет он создал пять различных ячеек норвежских национал-социалистов по всей Норвегии. Согласно исследователю проблем терроризма Якобу Равндалю, в последний год особенно быстрый рост интереса был зарегистрирован в Сёрланне.
«Они перешли от расклеивания листовок по ночам к открытым действиям. Теперь они показывают свои лица», — говорит он.
На следующий день после демонстрации в Стокгольме Форвалд сидит на заднем сиденье машины и рассказывает о развитии движения в Норвегии.
«В течение многих лет националистические группы были просто субкультурой, члены которой больше всего интересовались алкоголем и музыкой. Сейчас произошли радикальные перемены. Мы профессионально присутствуем в социальных сетях, у нас есть структура и иерархия. Мы организованы и эффективны. Норвегия прежде не видела ничего подобного. Во всяком случае в последнее время».
По словам Пэра Эберга, в Швеции организация начала расти особенно быстро после притока мигрантов в 2015 году.
«К нам стали присоединяться бизнесмены. Даже полицейские и журналисты, потерявшие работу. Недавно один пастор захотел присоединиться к нам. В движении очень много супружеских пар и семей. Все полностью убеждены в том, что в наше время произойдет нечто значительное. Это здорово — быть вместе, работать ради этого и в то же время писать историю».
