Общественная палата оправдала «пакет Яровой». Властям рекомендовано сделать антиэкстремистское законодательство еще жестче.
Общественная палата (ОП) РФ в докладе «Ксенофобия, радикализм и преступления на почве ненависти в России 2016 году» сделала вывод, что ситуация уже заметно улучшилась – и положительная динамика сохраняется. Одна из главных причин – это поправки в антиэкстремистское законодательство, позволившие силовикам вычислять преступников еще в Интернете. Таким образом, считают в ОП, «пакет Яровой» был оправдан.
В докладе ОП говорится, что изменения, предусмотренные «пакетом Яровой», развязали руки правоохранительным органам в борьбе с разжиганием ненависти еще на стадии призывов. В результате, подчеркнули общественники, количество насильственных преступлений по экстремистским мотивам стало в разы меньше: в 2016-м число убийств сократилось на 63%, побоев – на 47%.
Но общее количество экстремистских проявлений, конечно, увеличилось – в прошлом году их оказалось 1,5 тыс., то есть примерно на 400 больше, чем в 2015-м. Это произошло за счет роста преступлений ненасильственного характера, поясняют эксперты: «Более половины всех уголовных дел этого вида возбуждаются за преступления, совершенные в Интернете». Как говорится в докладе, Россия пошла по пути реального ограничения свободы слова в тех случаях, когда речь идет о разжигании ненависти. Большинство же других европейских стран выбрало «безусловный приоритет основных демократических ценностей».
В исследовании ОП также отмечается, что за два года уровень исламофобии сократился на 10%, а антисемитизма – снижается по 1% в год. Традиционно жестким в российском обществе остается отношение к ЛГБТ-меньшинствам и мигрантам. Согласно опросам, 62% согласны с тем, что мигранты отбирают рабочие места, 64% уверены, что приезжие увеличивают уровень преступности. «Мигрантофобия остается серьезной проблемой российского общества», – говорится в докладе, хотя и ее уровень в последние три года пошел на снижение. Если в 2014 году он составлял 76%, в 2015-м – 68%, то в 2016-м – уже 66%. Эксперты объясняют это решениями по упорядочиванию пребывания мигрантов на территории России.
На снижение ксенофобских настроений, утверждают в ОП, повлияло и существенное ослабление радикальных движений. «К 2016 году практически все сколько-нибудь заметные организации праворадикалов-националистов были запрещены, а их лидеры выдавлены в эмиграцию или арестованы», – говорится в докладе.
Дальнейшей борьбе с ксенофобией, указали в ОП, мешает, в частности, неопределенность с антидискриминационным законодательством. Общественники, например, предлагают уточнить само понятие «дискриминация». Отмечают они и то, что при расследовании дел о дискриминации в России по-прежнему применяют принцип презумпции невиновности по отношению к ответчику, что создает трудности в досудебной практике и в целом противоречит мировому опыту.
А к антиэкстремистским законам у них такая претензия – отсутствие четких определений терминов – «нарушение общественной безопасности и общественного порядка», «нанесение ущерба нравственности». ОП вообще предлагает властям продолжить ужесточение этого законодательства – в части «невозможности дальнейшего участия в политической деятельности активистов запрещенных организаций и журналистов ксенофобских СМИ, что отвечает духу Международной конвенции о запрещении всех форм расовой дискриминации». Единственное условие со стороны ОП – такие поправки не должны допускать двоякого толкования.
В докладе есть и предложение установить в законе стандарты экспертной деятельности и требования к специалистам. Как утверждают в ОП, скажем, к религиоведческой экспертизе периодически привлекаются школьные учителя и инженеры. Нередки случаи участия в качестве экспертов по делам, связанным с нетрадиционными религиозными организациями, православных священников.
Силовые структуры ОП упрекнула в том, что их отдельные сотрудники при проведении разного рода проверок руководствуются этнорелигиозной принадлежностью. Например, масса жалоб поступает от граждан, которых МВД поставило на профилактический учет из-за «возможной приверженности радикальному исламу». Причины постановки на учет зачастую звучат абсурдно – «посещение ими некоторых мечетей, проведения обрядов, родственные отношения, знакомство или соседство с лицами, заподозренными в религиозном экстремизме».
Говорится в докладе и о неоднозначности ситуации со «Свидетелями Иеговы» (организация запрещена как экстремистская в 2017 году). Эксперты ОП отметили, что запрещена была конкретная организация, но не религия. А значит, «последователи этого культа могут зарегистрировать новую организацию с учетом сделанных, но неустраненных замечаний, а также образовать религиозные группы, не требующие регистрации».
Однако предвзятость в классификации правонарушений – палка о двух концах. Так, во время состоявшегося в Москве 3 сентября с.г. несанкционированного митинга против гонений на мусульман-рохинджа из толпы протестующих неоднократно раздавался лозунг: «Буддисты – террористы!» Является ли он оскорбительным и экстремистским? А ведь допущенные в проповедях «Свидетелей Иеговы» негативные высказывания о католиках стали одним из оснований для запрета деятельности их управленческого центра. В свою очередь, избиение дежурившего на месте убийства политика Бориса Немцова волонтера, ставшее причиной его смерти, статистику насильственных экстремистских преступлений за 2017 год вряд ли пополнит.
Доклад в ОП упоминает жалобы представителей других христианских конфессий на «переманивание» прихожан «Свидетелями Иеговы». Но религиозные убеждения гражданина, согласно 28-й статье Конституции, являются результатом его свободного выбора, и не очень понятно, почему члены ОП отказывают россиянам в праве его совершения. Запрету за экстремизм, по мнению авторов доклада, подверглась не религия, а религиозная организация «Свидетелей Иеговы», и верующим ничто не мешает создать новую. Но эту логику они не распространяют на ксенофобные настроения: если запрет религиозной организации не означает запрета религии, то почему приговор по экстремистской статье говорит об ослабевании ксенофобии? Декларируется снижение уровня экстремистской преступности, но при этом количество уголовных дел по ней растет в результате уголовного преследования за высказывания, содержащие разжигание розни (хейтспич), в социальных сетях – и в этом авторы доклада сами себе противоречат.
Так или иначе, оздоровят ли атмосферу Рунета приговоры предполагаемым экстремистам «за репосты»? Когда-то в США преследование белых расистов за символику Третьего рейха привело к формированию новой – например заряженного нумерологическим смыслом числа 1488. Нет оснований предполагать, что в России не произойдет подобного. При этом вполне реальные экстремисты – то же запрещенное в России «Исламское государство», ИГ – прекрасно понимают Сеть и используют неизбежные перегибы в ограничивающих хейтспич законах для продуцирования мемов и обвинений властей в ограничении свободы слова. Наступление правоохранителей на позиции экстремистов в социальных сетях скорее всего только укрепит их пользователей во мнении, что государство мало волнует судьба летящих из-под топора ужесточенного законодательства щепок.
При этом правоприменение в отношении религиозных фундаменталистов остается, мягко говоря, избирательным. Так, глава «Христианского государства» Александр Калинин, призывавший сжигать кинотеатры из-за фильма «Матильда», был задержан только после нескольких насильственных акций своих единомышленников. Подобные проявления нетерпимости, укладывающиеся в текущую «консервативную» политическую повестку, от внимания ОП и вовсе ускользают. Это дает повод усомниться в обоснованности однозначной апологии антиэкстремистских законов, пронизавших все сферы общественной жизни, как залога здорового общества.
ПН14 по материалам Независимой
